Ни зова, ни крова,
ни ложки мести –
видимо,
в бочке отсутствует дно.
А что тут такого?
Когда в одном месте –
невидимо
божьих коровок!
Окно
в мой насупленный мир –
вместо неба и берега,
черный дрозд и фламинго,
киты и дельфины, и вот
полнят тир
точки, точки, тир-ре (или строчки?)
безумного пеленга
(Мусор – с ринга!),
и снова
для слова
готов эшафот.
Начиная с Покрова,
мертвыми почками
сжатого смысла
падают точки
божьих коровок
каплями с коромысла,
с небесной суши – прямо к нам в души.
И тонко,
созвучно беззвучию гонга,
палочкой волшебства
оживают слова…
…Божья коровка, улети на небо, там твои детки кушают котлетки, всем по ложке, а тебе ни крошки…
Ну, пожалуйста, снова
лети!
Вот сейчас! -
Рождество, и рождается слово:
прости
нас.