Господи, тоска какая!
Век сиреневого страшен.
Завершился полыханьем
и обуглил кости башен.
Проступает сквозь бесцветье
зла коричневая морда,
зелень руки размыкает
бессловесно и не гордо.
И приходит незаметно,
вся в асфальтовом и сером,
долгожданная измена
сердцу, совести и вере.
Голос сердца изменился,
и качнулась, задрожала
голубая боль надежды,
снов простое покрывало.
Жди другого полыханья,
умирает век бесцветья.
Господи, тоска какая!
В наших норах пахнет смертью.
1990 г.