Орден литературных графоманов "Шизохрень".
Выпуск 9. Тематический. "Лунность". 2012 год.
(с привлечением произведений сторонних авторов - все права авторов сохраняются).
Отец-основатель ордена: Абзэнд http://stihi.ru/avtor/allahol
Идейный покровитель ордена: брат Ачагов http://stihi.ru/avtor/lijbrig
Идея и подгтовка 9-го выпуска: Варуся Пуделва, Олег Лан
Публикация: Олег Лан
Венок на могилку Филиппу Родионову
На картинке: она
Вместо эпиграфа (автора забыл):
"Накрасила губы.
Сгорбилась, сидела и гордилась..."
1. Филипп Родионов
Утро бодро красит гноем нашу блочную коробку.
За окном орут вороны и готовятся к зиме.
Замкнут круг - солнцестояний, полнолуний, новолуний...
Утром, за тарелкой каши все обрушилось во мне.
В зеркале все как обычно: "воплощенная усталость" -
скособоченное рыло... (и в глазах - головная боль)
Дым котельни, запах бойни, шум безликого квартала,
Вряд ли нам удастся выжить в этом ужасе с тобой.
Лабиринты грязных улиц и свинцовый купол неба,
Едкий смрад горящих свалок, диоксин, метан, асбест...
В эти дни - солнцестояний, полнолуний, бурь магнитных,
Мне вбивает Город в душу боль, как гвозди в ЧЕЙ-ТО крест.
В искореженном асфальте тут и там зияют дыры,
(Впрочем, это не мешало мне добраться ДО ЧЕРТЫ...)
В узких окнах-амбразурах свет холодный, одинокий,
И несбывшиеся грезы, сны, надежды и мечты.
Этот свет, мертвящий, липкий, ядом проcочится в тело:
(На окраине квартала трупы свалены горой...)
Фразу "брось ты, обойдется!" слушать просто надоело...
И несет холодный ветер мертвых чизбургеров вой.
1а. Викентий Майна
Все что останется –
Вещественные доказательства.
По шкафам бескрайняя stuffия.
Липнет глянец фотографии
В о с п о м и н а н и я м и.
Моими стараниями
Я окружен
Теперь
Манекенами.
Только.
Оценим друг друга в «сколько».
Осколки
Моей человечности
выражаются в совести,
чувстве вины –
задавят
опять.
Хорошо – пьяны
Мы,
И я просто не в состоянии организовать коллективное самоубийство.
1б. Олег Лан
среди герцеговинь и герцогов
взошла луна. распятая душа
луны в чистилище. чума двуногая
цитирует евангелия:
"альдебаран электродуговой,
воображая мир мистической картиной,
людей изображает с головой
из пластилина".
сфинкс дремлет - коготочки на земле,
а сам он с пирамидами,
хеопсами
и тутанхамонами в стране
антипрецизионных измерений
гуляет, опершись о локоток
царицы сафской, размышляя о иешуа,
в руке держа волшебный молоток
и гвозди не волшебные.
ночь грустная, как тысяча чертей
глядящих из подполья на созвездия!
им бы туда - в созвездие персей,
к его прецессиям.
луна взошла среди герцеговинь,
эрцгерцогов и пикогигагерцев,
а следом шлейф - муаров мгла -
принцессиных дворецких.
1в. Павлиний
Меня преследует луна
ты не могу в неё смотреть
её кресты и купола
попавшим в чернозём звенеть.
Я не спокойно прост. Лицо
и пальцы рядом из зеркал
ты оформляют и в гнездо
уже засунули капкан
2. Патрисия Херст
мое небо пропитано голубым и зеленым
они говорят, что мой мир беден плосок
например
когда вместе много разноцветных полосок
называется радуга
атмосферное оптическое и метеорологическое явление;
световые волны преломляются по законам
еще бывает серый и черный
на кого-то давит кому-то спокойней
дождь ночь вечер
я не знаю
я смотрю в небо и вижу как Бог мешает голубой с зеленым
большой серебряной ложкой
улыбаясь своей задумке
и в спиралях рождается ветер
я тобой пропитана словно губка
2а. Галинас
Усталым лайнером, прошедшим океан,
темнел кинотеатр "Великан".
Кричал павлин в тональности гобоя
и было в этом нечто гробовое.
Я оглянулся – горькая луна
светила нагло и прохладно.
Сквозь ограду
тянули лапы пациенты зоосада.
Рычали львы грассируя. Гиена
тихонько тявкала. Хвосты аборигенов
не поместились в конуру для кенгуру.
Луна светила. Выли на луну
степные волки…
В закрытом павильоне спали гады.
Я тоже был таким и мне не надо,
когда вокруг назойливые взгляды,
когда вокруг расплющенные лица,
слепое, словно потолок больницы,
ночное небо.
Духовой оркестр,
где в первых скрипках девушки-невесты.
Все дамы в шляпах, а на шляпах перья.
Кричал павлин пронзительно. Деревья
застыли в ужасе…
Тянуло запахом слежавшейся соломы,
дремали в норах суслики и гномы.
Я оглянулся – горькая луна
светила холодно и ярко. У ограды
скользили тени Александровского сада.
2б. Инна Юная
Опять приливы и отливы,
Луна не дремлет, мерно бдит,
Там кто-то заперся счастливый,
Свободой явно дорожит.
А может, несвободен вовсе,
Цвети цвети колючий май.
Они забрали нашу осень,
Где мы несчастные смеемся.
Донельзя косы заплетай.
2в. Демон Врубелевский
Крови грубый бархат закипал неистово,
Когда он видел на её коже,
Снежинки света, хрупкие,
Будто картофельные чипсы…
Она ушла довольно давно,
Но зашкаливают эмоции всё ещё —
Так, что хочется купить батут:
Чтоб притронуться к потолку!
3. Чёрный Георг Предел Невозможного
Гуляя в сумерках вдоль рисового поля,
сюцай задумался о недоступных женщинах
и тех, поистине комических, суждениях,
в которых люди подают проблемы пола.
Сюцай глядел, как на холме, поросшем лесом,
мальчишки прыгают над языками пламени...
Сюцай и сам не чужд был актов безалаберных,
а необузданность считал и вовсе – лестной.
И вот: идёт сюцай вдоль рисового поля
и вслух цитирует таблицу умножения,
но в то же время втайне думает о женщинах,
как эллин – о вреде зеноновых апорий,
когда не может совместиться с черепахой,
ползущей рысью и презрительно глядящей на
неумолимо набегающего эллина...
А тут – идёт сюцай, и ум его распахнут;
у кромки поля он сворачивает в чащу,
где слышен говор лис и голоса молчащих сов,
и понимает, что на этом день закончился
и отлетел, по сути – так и не начавшись.
4. Гаййй
Время ушло. Наступило безвременье.
Солнце п(р)отухло и спряталось в Йемене.
Серые будни и праздники серые,
И батарейка в фонарике села, и
Сирые птицы и серые радуги
В небе висят, человеков не радуя.
Впрочем, давно человеки
Веки смежили навеки.
Ветер не дует, не тикают часики.
Чёрные пчёлы на выцветшей пасеке
Мрачно сидят под седыми цветочками.
Падшие звёзды становятся точками.
Липкий туман без стеснения стелется.
Стаи коров не мычат и не телятся.
Бабочки к дёрну придавлены тучами.
Воздух стал гуще, а ивы – плакучее.
Пусто в сельпо и в обкоме.
Флора и фауна в коме.
Кони не скачут, копыта не цокают.
Лампочки лопнули в битве под цоколем.
Факел погас. Кроме сер(н)ого запаха,
Нет новостей ни с востока, ни с запада.
Пыльный рисунок, чертёж, (к)серокопия,
Копи немытого чёрного кофия.
Волки и овцы в прострации замерли.
Жизнь на земле завалила экзамены.
Рыбы лежат в стекленеющем озере…
Я на простом реактивном бульдозере
Тихо стартую с планеты
В некую сторону света.
5. Тим Ян
...Луны сменяется ПОСТная жижа
На жирный ломоть апельсиновой лавы.
По чреву червиво шагаю, но все же
Часы мотыльков задолбали облавой...
И это не Matrix! Здесь красное все, и
Округлость потеряны, и пеленгатор!
...В заплывшую вену пол красной - и всуе...
Синеющим будням - псих гладиатор!
...Шприц, имитируя выдох, подохнет...
Слизь декораций узорами в трубах
Сменится на оцинкованный хохот,
Но наш инвентарь - все что было на трупах.
Газовый ключ перекрывший теченье,
И ножницы, гневно проткнувшие ватман,
Жующийся городом в пике виденья,
Помогут сквозь ночи райские в Ад нам
Прорезать дороги на Эльдорадо...
6.
улыбаюсь... баю баю
засыпает под.
высыпает метадон
и снова-снова восход.
анод.
аналогично сыт...
ты недо_бита битой
я... недо_бит...
бит и скретч.
мы не танцуем, потому что рассвет
много-много разных встреч
сейчас следующий сет
и пойдем...
нас недобили, и поэтому нам хорошо
абсорбенты не достигли игл, захлебнулись анашой
еще
пять минут
на закат
под заказ люблю
но это потом
еще пять минут и пойдем, хорошо?..
Лунной походкой вдоль будки Фенрира
Прятались в звеньях цепи знаки umbra...
Четыре динария, новая лира.
Истертые кости сгодятся как пудра...
Сгнившие воды Стикса родного...
Наш ареал дорастает под своды...
Буднии завтра, мой ангел, но снова
На выходных до Земли, до свободы...
7. Алмас Арынкеев
Никого не виним, ничего не вернем…
День встает, как ни в чем не бывало.
Загорелась и ты отраженным огнем,
а наутро погасла, пропала.
Дорогая луна, с кем ты ночь проведешь
на другой стороне поднебесья?
Лишь мерцающий марш – астероидный дождь:
в этой музыке вся ты и весь я.
Я хотел бы погнаться за тенью твоей –
только мы амазонкам не судьи:
ты к спине иноходца нездешних кровей
прижимаешься царственной грудью.
Я хочу, чтоб однажды пришла ты сама –
только под небесами дневными
нет меня, я лишь росчерк чужого письма,
лунный рыцарь, утративший имя.
8. Джоу Вен Бо
вот так бывает выйдешь на балкон
и затая дыханье наблюдаешь
как бьётся в небе
сердце поэта
улетевшее
из анатомического театра
чудеса
чудеса
9. Авель Бенджамин Дин
я отобрал у себя право
дышать
и когда-нибудь это меня
уничтожит
обошёл волю мыслить
растерял ощупь зрения
мокрицы теперь мои
поводыри
твой голос вовеки
туман
куда заведёт
лиса-магеллан
и где не оставит
свою похоть вынашивать
о том что осталось мне
лучше не спрашивать
в благодарность за то
что находится
уверенность в том
что ты настоящая
пальцем касаюсь луны -
нисходящая
10. Люба Макушина
там где вечер тоскливо блестит голышом
и качает планктон в океане большом
я живу нагишом
ночь приятна на цвет и прозрачна на вкус
я питаюсь лучами погасших медуз
и питаю тоску
в этом супе из устриц не вычерпать дна
я низами ползу и ползу голодна
но чудесного сна
не хватает глотать никогда никогда
без воды застывает слюна как слюда
от стыда от стыда
это рыбы молчат а креветки поют
в тусклом солнце больших капитанских кают
но сперва их убьют
11.
Бабочка
стечёт полоскою косой с плеча ненужный шарф,
не дрогнет ниточкою губ серьёзное лицо.
я к вам присяду на рукав, тихонько, не дыша
и облечу на обшлага цветочною пыльцой.
а ваши руки никогда не терпят суеты,
не смят рисунок у конца дрожащего крыла,
но приближается к груди, как тень из пустоты
хранитель хрупкой красоты — холодная игла.
Записка 8. Бабочки
девочка бегает в сад поиграть с котами
бабочки возрождаются из навоза
утро утянет ласковыми жгутами
всё что казалось гадко казалось поздно
не кровоточат мэри закрылись язвы
форте пиано вянет на каждом такте
лёжа на пятом небе скажи мне разве
ты неизбежно дышишь всегда лишь там где
дышится не пробирая стаккато слева
воздухом можжевельника и бадьяна
девочка отдирает кота от древа
бабочки умирают не слишком явно
Не улетит!
луна моя погасла в лопухах,
колодец осветился мотыльками,
я здесь, я загребаю их руками —
трепещущий лиловый терпкий страх.
глотаю воздух — вот он, аппетит!
и задыхаюсь пьяно и всесильно:
вот этот хрупкий, нестерпимо-синий…
не улетит! теперь — не улетит!
Не страшно
под вечер как души на ладан
слетаются бабочки в сад
дыша огуречной прохладой
дитя инспектирует ад
блестит восхитительный прикус;
её деловая рука
беспечно бросает на примус
цветное крыло мотылька
и далее мерно хлопочет
латая прозрачную сеть.
а тот обнажённый хохочет
как будто бы хочет гореть
12. Владимир Лавров
пришел твой час
полнолуние
смотрю на тебя
взглядом пристальным
ведьма
красота твоя колдовская
разгорается в сердце
безумие
что мне делать
ведь я
душу свою расплескаю
тело свое сожгу
в пламени этом
взгляда
твоего такого призывного
чарующего до бессознания
бес в твоих глазах
выстроил звездное здание
как мне попасть туда
будешь ли ты мне рада
смогу ли вернуться назад
не гибель ли мне пророчешь
не предлагаешь ли унию
с дьяволом с ведьминой церквью
заговоры бормочешь
мнешь в пальцах своих тернии
час твой настал
полнолуние
но люблю тебя ведьму неистово
ничего уже и не страшно мне
бросаюсь в омут глаз твоих
отчаянно
закляни дунь и я
и я твой
навеки единственный
буду гореть в этом огне
дням ночами ли
не властно время теперь
надо мной --
час твой настал
полнолуние
13. Дядя Мика
Пролетают перед глазами
Тысячи перспектив
Корабли, обливаясь слезами
Уходят в финский залив
Туда, где размыты краски
Ночи
Ударами в виски
Сердце все так же хочет
Кричит
О невозможности расставания
И бессмысленности предложенного
Твой поцелуй оставил на губах
Привкус ванильного мороженного
И непреодолимое расстояние
В несколько слов.
Луна, пугливым котенком
Пятится на запад
Я буду звонить на твой номер
Он будет все время занят
14. Элли Соорея
В наших краях прилет пушинок
Совпадает с приходом весны
Но мы все будем забыты
Все забыты
Знаешь,
Прошлой ночью
Я не мог уснуть
Я открыл окно
И уже почти улетел
Когда вдруг увидел
Твое лицо среди звёзд
Но всё прекрасное имеет
Тенденцию к самоуничтожению
Особенно сны
Всё проходит
Всё рушится
Особенно сны
Память о прекрасном заставляет плакать
Мы ведь были так чертовски ничего себе
Но все мы будем забыты
Все забыты
И тогда на земле
Воцарятся мир и спокойствие
И вновь побегут бизоны
15. Ярослав Шумахер
Обнаженная ваза ночи, -
Из ножен мрака - Луна,
Брожение пламени, средоточье,
Огнем печали - полна...
Гнезда ласточек перед ливнем, -
Секунданты сердца - глаза,
Отсчитывают секунды расстрельным,
Надбровными дугами - гроза.
Клокочут тучи нижними юбками,
Шипят по-жабьи на котурнах свинца,
Заливаются по-бабьи слезами-проститутками,
Зазывают в чуланчик - опа-дри-ца-ца...
Обнаженная ваза ночи, -
Огнем обожжена, - Луна,
Белилами разрумянена, дольче,
Обнаженная слеза-Луна .
Гнедые крылья-пряди
в лицо дождю,
Черные стрелы-пики
в перси огню,
На оторочке вечности
нацарапать ЛЮБЛЮ!..
Прокламацией беспечности,
шаржем фентеблю?
Послушайте меня, ваза, -
Я Ваш кувшин...
Если захотите - Ваш джин,
В будуаре Вашей женственности
найдется мне место?
Всем далеко небезынтересно!
А пока снимем китель
со струн
повседневности,
Заправим дизель
в машину
времени,
И марш!
Марш!
Марш!
К сентябрю -
ощипывать индюка
из вежливости,
Что? Приуныли, смотрю?!
Любовь поэта -
не кенгуру,
не борщ с котлетой,
Любовь поэта - ХРЕНЬ
помозолистей
этой,
"Которой Оленька обмеряет зарю..."*
Люблю - это трубы,
рев волн о фальшборты,
Любовь - это фабрика
и наука штыка!
Любовь - красная армия
и медсестра!
16. Иллюзорность
В провал окна вплывает диск луны,
наполнив комнату седым сакральным светом…
Сквозь сон из потаенной глубины,
сквозь толщу подсознанья, рикошетом
коснувшись век, взмывает страх
и превращает в пепел, рухлядь, прах
моих привычных дум отлаженную стройность,
сжигает в колдовских своих кострах
все маски, обнажая непристойность
и неприкрытость наготы…
Вгоняет в дрожь бесстыдство темноты…
На черном фоне стен, пугая, пляшут тени…
И черных мыслей черные жгуты
рвут голову, доводят до мигрени…
Многострадален плен луны…
17. Аааво
Здравствуй, Пауль. Я вижу во сне
Синий день, голубой мерседес
Золотое кольцо на руке марокканца - шофера
Я не думал, что это так скоро
Улыбнувшийся солнцу блин-знает-который-по-счету- последний париж
Ты меня никогда не поймешь
Ты меня никогда не простишь
Ты меня никуда не вернешь
Ты уснешь навсегда
В лабиринт непонятного неба
В невозможные колокола
Здравствуй, Пауль. Я вижу во сне
Абрикосы в саду Хуаниты
И прозрачные губы морозов
Потерявших меня - так давно
18. Re Viewer
";-8 ночь на следующий ден - мне..
(Гарри! Пот!терры не спят!:)
Луна (г^лина е/ще ест!ь,нЕ:?;)
при'нес'ла 'поесть' опЯт(ь:)
Ся еда (адын плюс де;-8ять:)
пока!за/ла ша!ф@р(*ню:)
8сю Ци(ГА&/с/кую) 'миш'паху:-!
4то:-6/lock/ирует меню:-!
Нет, не то, что;-6;-8 рест;-ор@не..
(Гури!0н - шесть плюс одын:)
А МенЯ! Родного! ,ТАААни! -
- кажен ден! Шней(РР:)Сони:-in
Куда не пой(ду - сто!л:пятся:)
(Как не леня/тся следить!:)
Сколько лет м(не?:)"
19. Батистута
люблю луну мелани
на вечернем сеансе она грейпфрут
Фру Йоханстрембст Свеаборген
днём потомственно торгующая рыбой
исполняет балладу про Белла и Хока
и полетели Хок и колокол
и полетели Белл и сокол
соколёнок летел
колоколёнок летел
луна мелани
распыляет сон
не видно что дальше
20. Бонзо Бонзо
как первая любовь, как первая мечта,
как первый тот снежок на гладь неспешно падал
зеркального стекла, бумажного листа...
я помню каждый звук и запах звездопада
потом светилась ночь, сиял ночной поток,
мертвело тело, оживали лица
и, как немой призыв – волшебный холодок
ноздрями чуял я тревожной кобылицы
я резал, как пловец, холодных этих вод
и тайну, и печаль, и дивные просторы...
на плечи поднимал величественный свод
и различал небес улыбки и укоры
без махов я парил меж снежных тел,
но разве сам я этого хотел?
21.
...под открытым небом одной девушке из даугавпилса
кто видел на луне
мадам любовь мадам любовь
серебряную птичку
для милой медсестрички
оплачен шансонье
пленительные глазки
сияют на луне
но в тени и туманы
закутаны каштаны
сиреневая ночь
летит по небу прочь
и на открытой стороне
луны луна что на луне
что не во сне
22. Вера Воробьева
Уплыть в приталенном плаще
В теченье в дождь в туман и слезы
И в частностях и в вообще
Застыть остаться и замерзнуть
В беседе сумеречных птиц
С луной избыточно тяжелой
В тени карриатидных лиц
В мэйкапе штукатурно-желтых
И на мостах
И на траве
И в проводах районов спальных
Заснуть как спит пустой сабвей
В ладонях призрачных купальниц
23. Ольга Забирова
Пить аметистовый свет запоем!
Ментоловый холод лиловых лун
Пьётся сомнамбулично-слепою
Полночью на Госпитальном валу.
Сквозь соломинку синих туннелей
Цедятся ночи, дожди и ноты...
Прогуливать шлейфы ночной "Шанели"
Сквозь саксофоновые длинноты...
Лимонный ломтик - в коктейле лени,
Ночной прохлады и ностальгий.
Фонарный нимб воскрешает тени;
За окнами - те, чьи тела наги...
24.
Ломтики лун в коктейлях мерцают.
Цежу сквозь соломинку серых туннелей
Страхи, остуженные сердцами, -
Синестетичное* иммунеле.
Волки среди сердоликовых нэцке
Довыли свои ритуальные песни;
Влажной луне перемолвиться не с кем.
Сны в виртуальной тусуются бездне.
Цепкие пальцы в шеломах напёрстков
Аорты слепых переулков латают.
Лимонным ломтиком в сахарных блёстках -
Луна, настороженно-золотая.
Нимбы фонарные - чайными розами
В сумрак врастают светло и слепо,
И плавятся звёзд золотые россыпи
В чёрном коктейле ночного неба.
25. Максим Крутиков
Ночь – государство лемуров
И мертвецов обезьян –
Бесхвостых и тех, что с хвостами,
И каждый умерший пьян.
Ночью в заброшенной хижине
Учит экзамен Юань.
В одну из ночей постучалась к нему
Дева с могилы Цзин-нян.
«Ты меня видишь, – сказала она, –
Значит, и слышишь вполне.
У светлого к тёмному нет ничего,
Что смогло бы вести при луне
Путника общим единым путём –
Тропою для всех обезьян.
Но будет экзамен, и ты его сдашь
С мечтой о могиле Цзин-нян».
Разговор невпопад, рассекреченный дух,
Беспокойная томная ночь.
Серое утро, злая болезнь,
Ощущения, что превозмочь
Не удастся беду. От общения с духом
Юань-лао, считая гроши
Всё ж мечтает о сдаче, но память бросает
К разговору в ночь празднеств ханьши.
Помогают ли, любят ли нас мертвецы?
Подтверждений – без палок нули.
Но записано так: Юань-лао едва
Не успел, так как в смутной дали
Переломлена ось у повозки, но вот
Странный мастер поправил изъян.
В довершенье всего подкатила к нему
Повозка с девой Цзин-нян.
26. Лира Кекелидзе
Сияет мое тело
Цветы апельсиновы роняя в садах
Свисая на бедрах
Как бабочка бьется ночь
В мое неприкрытое лоно
27.
Когда идет дождь
Когда бесконечность щедро бросается в лицо
Капля за каплей
Я солнце, ползучее, ходячее, катящее
Я скарабей, несущий это солнце
Улитка, в сновидении узоры заброшенное семя
Я загнанная лошадь в небесные просторы
И здесь пасутся звезды
Я желтим сотканный песок
Во мне кричит и бьется ветер
Когда морская пена стекает по бездорожью
Лунных очертании
Где заброшены ночные фиалки
И смех разодранный в мелкие клочья бесплодных искании пылает
Горят светлячки
И чье-то горе ползет по зеленой влажной траве
И чье-то горе ищет радость
Я над волами тянущая нежность и тишина
Я яблоко брошенное на пороге детства
И не - проявленного света бытия
Когда в тени слепого взгляда
Седые ангелы качают колыбель
Любви несущих бремя
Меня зовут Амарго
Меня зовут Амарго
Я заключил и продал время смерти
Я облако плывущее над вами
Когда идет дождь
28. Варуся Пуделева
всё повторится
прогулка при луне
лай собак толчки предчувствий
виденной мною вселенной
теперь я снова снов начало
утро ждёт общего прошлого
тут кто-то есть опять
поёт под дождём
29.
свинец звонов в пой междувременье часа
тягучей вечери из-под
колыбельной в ветвей набери пород воздуха
нечет таится за криком евиных сводов
смолчи сезонным ликом просинья
под стоном сучьих племен
30. Томас Парков
Минутная стрелка предательски
приближается
к бесконечности
Вечер,нахмурив звёзды,
старательно
движет свои конечности
Дома,что напротив,
так грустно взирают
на мой дом
своими окнами
Мерзейшим образом вспыхнули
и застыли
световыми волокнами
Бездомный уже доедает крысу
под присмотром седого дождя
Нацисты без фюрера
по подворотням
ищут себе вождя
Птицы бессмысленной тучей крыльев
слоняются по чердакам
****и в чулках
предлагают себя
Одиноким
и
мудакам
Время ложиться в постель
одному,
и рукой
пустоту обнимать
Я засыпаю,
чтобы во сне
перестать о тебе вспоминать
31. Анна Теккеб
Выше облаков, в объятьях
Яркого неба, мы плыли на лунах
Ходили по звездам и пели стихи
Мы видели бога, лежащего строго
На белых перинах, в синих сандалиях
С ним ангелы были, кружили на крыльях
И лили свои золотые молитвы, улитки
Как утки несущие вести крестами на спинах
Нас гнали свистящие ветры к утру настающему
К западу завтракать с белыми птицами
И лица наши сияли жужжащими солнцами
А дальше кренились флаги отважных солдат
С сократом в сто крат увеличившим мысль
Мы слились с началом двух радуг
Чернеющих сажей не сказанных слов
Мы встретили коз и пятнадцать слонов
Нам весть принесли эти странные странники
С сечеными спинами от черно-синих фигур
Воспитавших сто тысяч культур молодых
Открывающих ставни глотающих страждущих
Вечной любви, как воздуха или глоточка воды
32.
три часа ночи
время нечеткое
залетные птицы
утра нет
ночи нет
свет в тюрьме
в шесть зажегся
лучи солнца
сквозь решетки
надменно втиснулись
ринулись на лица
блаженных убийц
благословенных
виновных за эдипа
липкая липа липнет
на руки мои
осенью в галандии
в новозеландию
уехал ты
другой конец
света пинче
каброн говно
любовь стрелы
пришло! для эпидемии
чумы вселенной
нетленной панадемии
ливней человечьих
смертей
ветвей лилий
цветы на могиле
гвоздики или пионы
школьные загоны
для курения и ублажения
светско-плотских
терзаний
дайте же
дайте! кровавых
томатов
и спелых
игос
слишком сладко
пенно дуновение
семян плодовых
зерновых
дайте воды!
мои уста...
сухо
33. Боргил Храванон
В созвездий пыль,
что страхом взметена,
впечатана
немой мольбой
луна.
Вдоль
автострад
летящих
фар
атака
в зигзагах света,
холода
и мрака
деревья
одевает сизой дрожью,
бросая
отсвет фар
в глаза прохожим.
Небесный невод
из дымов и сажи
сверкает
стаей
рыбин стоэтажных.
Кровавый
мяч реклам
гоняет ветер
ущельями проспектов,
снеговертью.
Под гнётом неба -
кранов силуэты:
здесь стройки
как руины
тьмой одеты,
оцепенев
глазницами пустыми
в больных пространствах,
позабывших имя…
34. Джордж Гуницкий
Страстная драма камней
На переферийном гордом вокзале
Неприметное солнце ночное
Медленно прячет
Дырявую дорожную сумку
Мы не даем объяснений происходящему
Не умеем не можем и не хотим
Нам все равно
Отчего сломалась река
Когда утонула минувшая пятница
На перекрестке возле луны
Год продолжает свое восхождение
На безразмерную спящую гору
Забыл или не знает
Что никогда не вернется назад
35. Гриша Гирш
Всё таки жалко потерять зеницу, даже
Когда налицо преочень надежный довод:
Во славу или сильной идеи, скажем,
Или чего-нибудь на ощупь - семьи, крова.
Свернулось под гольджи мурлычащее знаю,
Приливающее по ноздри о полной луне,
Смещающее ориентиры. Вот такая
Хитрая подробность из разряда зане.
Наблюдение чуда, мутирующего в факт,
Уже не дышит. Ни мета, ни физика,
Ниже запредельное, застрявшее в головах,
Не решают задачу без остатка и риска.
Если уж и выкалывать глаза, то изнутри.
В феврале, на ущербе, до зари,
Помножив на Q.