Первый раздел книги "Игрушки"
***
… двери закрываются! Следующая станция – ...
Здравствуй, мой дорогой незнакомец!.. Нас Время не лечит.
Мы у звёзд на поруках скитаемся в этих краях,
отмеряя разлуки – веками, мгновеньями – встречи
чтобы в жизни другой ненароком столкнуться в дверях.
Узнаю по приметам твой образ в чужом человеке.
И фантомная боль – там, где было в Начале ребро, –
неизменный пароль. Мы расстались в Серебряном веке,
чтобы в век Интернета полстанции мчаться в метро.
За окном вереницей проносится светопись слайдов,
где смешались, сплелись предыдущих эпох миражи.
А вагон мчится ввысь. И влечёт нас вселенский коллайдер –
две полярных частицы единой бессмертной Души.
Мы уносимся прочь. Мы летим – никуда, ниоткуда –
на орбиты своя, чтобы встретиться с той стороны.
Колесо бытия. Сквозь сто лет одиночества – к чуду,
возрождению в ночь накануне столетней войны.
Ночь закрытых дверей
Лишь стоит сделать шаг за Двери детства,
невинности рассыпав шелуху,
как школьных знаний книжное наследство
тотчас же обращается в труху.
Жизнь хлещет по щекам и бьёт указкой,
склоняет матом в профиль и анфас,
и – мальчик – ты прощаешься со сказкой,
вступая в этот мир, как в первый класс.
Сквозь частоколы каверзных вопросов
темна дорога – не видать конца.
Огнём, водой и медным купоросом
смываешь след ребячества с лица,
из кривды правь выпаривая в колбу
и амальгаму пробуя на вкус.
Ты бьёшься в Дверь, но получаешь по лбу.
И плачет повзрослевший карапуз,
холодной ночью комкая подушку,
ища в ней материнского тепла.
А навсегда забытые игрушки
с тоской глядят из пыльного угла.
Игрушки
Весь день на даче пьяный кавардак.
Хозяин под шумок в разгар пирушки
шмыгнул с какой-то рыжей на чердак,
а там – давно забытые игрушки.
Ракета. Самосвал без колеса.
Кот в сапоге. Слонёнок. Чебурашка.
Растерянно глядит во все глаза
пластмассовая кукла-неваляшка.
И сердце будто замерло в груди,
хмель выветрился вмиг – как не бывало.
– Я... не могу… Не здесь. Ну, погоди...
– Ну что ты? Как ребёнок годовалый!
Когда всё это было?.. Мальчуган
скакал, как на коне, верхом на стуле...
У дворника учился матюгам...
Однажды, Дед-Мароза карауля,
без сна провёл всю ночь на Новый Год...
Чтоб взять мотоциклетный шлем со шкафа,
карабкался со стула на комод...
И спал в обнимку с плюшевым жирафом...
Взрослеют дети. Новые "нельзя"
манят, как даль, сокрытая туманом.
Другие появляются друзья,
а старые – пылятся по чуланам.
Фабрика золушек
Словно в замочную скважину,
бьётся в стеклянную грань
свет, замурованный заживо
в городе Тьма-Таракань, –
солнечным зайчиком, ящеркой
юркнуть, прорваться – туда,
в радужный рай телеящика!
Мчатся, гудят поезда,
свозят на фабрику золушек,
как золотую руду, –
из самородного солнышка
выплавят мегазвезду.
И засияет сверхновая –
радостна и высока,
вспыхнув лучами фольговыми
в глянцевом небе райка.
***
Каких открытий ты сулишь, мой век?..
Собрат Колумба, Кука, Магеллана,
я погружаюсь в омут дискотек,
как в воды Мирового Океана,
встречая лёд суровых антарктид,
зной африк и таинственность америк,
что, сохраняя горделивый вид,
ждут смельчака, ступившего на берег,
чтоб укротить их непокорный нрав,
сразить необоримостью искуса,
бесценное сокровище забрав
в обмен на тряпки, зеркальца и бусы...
***
Когда достала башня Вавилона
Того, Кто почивал на облаках,
Он осерчал. И вот, с размолвки оной,
мы говорим на разных языках.
"Пожри себя!" – девиз цивилизаций,
наш мир – колосс на глиняных ногах.
В цветном калейдоскопе стран и наций
мы говорим на разных языках.
Да что народы?! Если два супруга,
лишь узники в венчальных кандалах,
за годы не сумев понять друг друга,
мы говорим на разных языках!
Давай же этот мрак непониманья
пронзим любви спасительным лучом!
Не нужно слов – единый такт дыханья
нам будет самым верным толмачом!
***
Так ждут дождя безводные пустыни,
в предвосхищеньи жадного глотка
колодцами-глазницами пустыми
вперяясь в вышину на облака...
Так ждут прилив суда у старой пристани
с мечтой: поднять из тины якоря,
дать вволю ветра парусам расхристанным
и устремиться в дальние моря...
Так появленья солнца ждёт цветок,
чтоб распахнуть ко свету лепестки;
Так ждёт дворняга лакомый кусок
из ласково протянутой руки...
Так, бредя, робинзон – из года в год –
ждёт корабля на глади горизонта.
Так ждёт седая мать – из рода в род –
вестей от сына с мясорубки фронта...
Забившись в склепы каменных берлог,
гипнотизируясь экранами TV,
трясясь в metro, глотая fresh и smog,
меж icq и sms,
играя в принцев и принцесс,
как откровения небес,
как будто чуда из чудес,
мы все ждём одного...
Мы ждём – любви.
История любви
Не перечесть всех подобных историй...
...Утренник в детском саду.
Девочка с бантом, поющая в хоре,
слева в переднем ряду.
Мальчик на сцене. Чрезмерно опрятный.
Речитативом слова.
Жизнь так чудесна, легка и понятна:
Пушкин. "Жи-Ши". Дважды два.
...Младшие классы. Беспечное детство.
Краски, бумага и клей.
Просто их семьи живут по соседству.
Просто вдвоём – веселей.
И, как всегда и везде, "тили-тесто!",
крики: "Невеста! Жених!".
Всем остальным, кто не "вместе", а "вместо",
трудно понять тех двоих.
Вихрем проносятся школьные годы,
классом сменяется класс.
Снова весна, по законам природы.
Эта – в семнадцатый раз!
...Май. Дискотека в школьной столовой.
Душный заполненный зал.
Он так стремился сказать ей три слова!
Но ничего не сказал…
Звёздное небо над парком Победы.
Сумрак. Скамейка. "Токай".
– Всё как-то странно… Ты чувствуешь, Герда?
– Мы стали взрослыми, Кай…
Месяц спустя, по пути с выпускного,
в свете всё той же луны,
он не решился на эти три слова –
были слова не нужны.
И поцелуй в полутёмном подъезде,
частый дыхания такт –
сцена из старой, известной всем пьесы.
Но заключительный акт
будет по новой написан и сыгран...
...В лужах обрывки страниц.
В небе влекомый осенним призывом
клин улетающих птиц.
Как ни печалься, закончилось лето.
Ветер листву вдаль несёт.
– Слышишь, Ромео?
– Не бойся, Джульетта.
Осень пришла. Это всё…
С древних времён Мирового Потопа
и до скончания дней…
– Веришь ли, ждёшь ли меня, Пенелопа?
– Где ж ты сейчас, Одиссей?...
…Чёрная птица планирует плавно…
Утром "груз двести" встречать.
Высуши слёзы свои, Ярославна,
спрячь за безмолвья печать.
Плавь своё сердце, сгорая, как спичка, –
в неуязвимый металл…
…Где тот, кто дёргал тебя за косички
и на мопеде катал?..
Как-то…, когда-то… вы встретитесь снова –
так же светлы и чисты.
…Падает снег.
Три заветные слова –
в камне гранитной плиты.
Мотылёк
последний вот так же
мотылёк без следа
разбившейся сейчас
мечты растаешь
вспорхнул ты
в ночную прижав
мглу ладонь
лишь я к стеклу
разжал в прокуренном
ладони вагоне
Margarius
У моей Маргариты в квартире то шабаш, то бал,
то пожар, то потоп, полигон сумасбродств и безумий.
Здесь сегодня коррида, а раньше Мамай воевал,
и на кухне шкворчит, раскаляясь, домашний везувий.
У моей Маргариты дом полон бездомных собак,
в захламлённом чулане ютятся летучие мыши –
их прогнал странный зверь, заселивший недавно чердак.
Что ни ночь, то хозяйка с питомцем гуляют по крышам.
У моей Маргариты распахнуто в спальне окно.
И со страхом и радостью стоя у запертой двери,
я гадаю, за что это дикое счастье дано
дуралею, который всю жизнь просидел в подмастерьях.
Экзерсисы по пятой стихии
Я обучал вдохновенно – то грубо, то нежно,
жарок ночами и вычурно-холоден днём.
Ты постигала науку – кротка и прилежна,
только наставник не знал, что играет с огнём.
Бросив к ногам палача сердце, жизнь и свободу,
тая в неволе безжалостно-ласковых рук,
в омут манящий нырнув, будто в тёмную воду,
ты позабыла рассудка спасательный круг.
Строго варьируя каждую позу и дозу
счастья за гранью, над пропастью, в мёртвой петле,
я научил тебя крепко держаться за воздух,
но, отпустив, не сумел удержать – на земле...
Навсегда
Шёпот этой реки, что бежит ниоткуда,
безмятежные воды неся в никуда,
нас зовёт за собой. И незримое чудо
зарождается в наших сердцах.
Навсегда.
Вот мы в лодке без вёсел плывём по реке.
Слышишь – шепчется с ветром за бортом вода,
это солнце – судья в золотом парике –
оглашает свой правый вердикт:
навсегда!
…Лодку нашу легонько качает волна,
и поёт нам река, унося вдаль года.
Но однажды, очнувшись от сладкого сна,
зададим мы вопрос: "Это всё –
навсегда?"
И когда саван ночи окутает землю
и вздохнёт сиротливо седая звезда,
мы взлетим к ней, призыву извечному внемля,
и растаем в безбрежной дали...
Навсегда…