(В ПУШКИНСКОМ ДУХЕ)
Пускай молодой виршеплёт,
Томимый желанием славы,
Стихов рифмователь лукавый,
Пия сочинительства мёд,
Запретам поёт: «Аллилуйя!»
Богиня крутых поцелуев
И самых томительных ласк,
Тебя я, мой ангел прекрасный,
Зову в царство нежности страстной –
В обитель игры полумаск.
Давненько я в уединенье
На белых снегах простыней
Не мял милой попы твоей,
Подруги ночных искушений,
Не баловал хОлмы грудей!
К пощенью в тебе нет желаний,
Садись в самолёт поскорей –
Оставив обеды, вязанья,
Лети на мой пламенный зов.
В трущобах ЛЭТИ на Попова
Имею я временный кров.
Мы там без застенчивых слов
Забудем о грусти махровой –
Сойдёмся и … дверь на засов
Закроют мечты молодые
И ласки польются хмельные.
Мы в эту потеху низов
Любви и блаженства друзьями,
Сливаясь нагими телами,
Отважно ворвёмся вдвоём
И снежную простынь сомнём.
Когда, наконец, в упоенье
Упругие стиснув колени,
Захочешь слегка отдохнуть
И, вниз опускаясь несмело
В надежде скорее заснуть,
Уронишь усталое тело
На смятую в битве кровать,
Тогда только сказки, куплеты,
Посланья, баллады, сонеты
Возьмусь я тебе почитать.
Уснёшь ты, и крепок сон будет…
Тебя поцелуй мой разбудит.
Со светлою встав головой,
Но тая мечтой наслаждений,
Ты снова раскроешь колени –
В любовный мы ринемся бой.
Увы, времена скоротечны
И близок погибели глас.
Когда грянет финишный час,
Ты, мир оставляя беспечно,
Свой шёлковый скинешь халат –
Прости за худую картину –
Прощаясь с блаженством услад,
Оденешься в бледность холстины
И, руки сложив на груди,
Отчалишь на зов смертной тени,
Актриса ночной камеди,
Пополнишь ряды привидений…
Мой ангел, молю: поспешай!
Зовёт тебя Эрос ретивый,
Скучает дружок неленивый
И кубок, что налит по край!