Вы мне хвалили сербскую аджику,
Как водится, начав с Пуанкаре,
А снег летел на маленьких таджиков,
Приделанных к лопатам во дворе.
Покачивалась млечная туманность,
Как нож над отсечённой головой.
На кой она сдалась мне ваша пряность —
Я думал, провожая вас домой.
Январь блестел, как новенький напильник,
В Сибири серебрился Магадан,
Я много пил, вы, кажется, не пили,
И это нас сближало иногда.
Всё получалось сложно и неумно,
Случалось, западали тормоза.
Была зима, никто из нас не умер,
И более мне нечего сказать.