Начало тёплого сезона...
Все одуванчики в траве,
пока других нет на газонах,
кивают солнышками мне.
Пришёл я в лес, где первый ландыш
свой терпкий запах щедро льёт.
Здесь хорошо! Ещё что скажешь?
А вон гнездо сорока вьёт.
Но кто же воет у овражка?
Гляжу: собака там лежит.
Отгрызла старая дворняжка
себе пол-лапки и визжит.
Мне стало дурно. Мозг - в затменье.
Под ней в кровище пышный мох.
Меня стошнило от волненья.
Не слышу визга. Я оглох.
Её за лапу приковали
железною цепочкой к пню.
Попить хозяева ей дали,
в машину сели, и - адью.
Дня три она тут просидела.
Ждала хозяев дорогих.
А ночью, сны когда глядела,
щенков своих лизала в них.
Но голод, говорят, - не тётка:
ей надо кушать, надо пить.
(Мы сами знаем это чётко.)
Но что ж ей делать, как ей быть?
Цепь въелась в лапу очень крепко.
А цепь спилить, кого просить?
И там, где лапку держит цепка,
пришлось ей кость перекусить.
Меня увидела дворняжка,
пошла за мной на трех ногах.
Как ковылять ей было тяжко,
не перескажешь на словах.
Дошли мы с нею до посёлка.
(Не представляю, как дошла?)
И, обессилив, с воем волка,
она, бедняга, умерла.
...Селенье наше у дороги.
Дорога – Горьковский большак.
Вдоль трассы дачи, как чертоги,
с охраной всех мастей собак.
А постаревших псов и сучек
увозят дачники в леса.
Привяжут там за пень, что круче,
в последний раз им дав мясца.
Теперь зима.
Я прогуляться
шёл в лес под реденькой пургой.
Навстречу мне (Куда деваться!!!?)
брёл пёс с отгрызенной ногой.