Звон в ушах предвещает смерть,
и ему предвещал когда-то –
нет ушей – и грома раскаты
не слышны. Но круговерть
неожиданностями чревата
и, когда её вкривь заносило и вкось без руля и ветрил,
он об этом знал и тусовочно говорил;
и потому остался, и остается во всём виноватый;
даже, если, в биографические для него времена,
услышав грозовые набаты,
догадался бы он уши свои заткнуть
стерилизованной ватой.
Это для вас звучит опера Верди,
а для ушедших в никуда
нет ни музыки, ни воды, ни тверди;
и в этой хрестоматийно языческой бездне –
ни покрышки ей и ни дна,
стоит взрывоопасная ти-ши-на...
Что такое вода и, отделенная от нее, твердь,
когда вы перед чертой, когда и на вашей могиле
кто-то поставит жердь
бесконечную (по вертикали)
так, что она насквозь проткнёт
ваши останки,
указуя дорогу где-то в неземных пустынях
тамошним феллахам –
копия древнеегипетских;
и один из них откроет пузырёк –
понюхает и сморщится – не кефир и не бром –
об-нако-венный первач!..
Тьфу! – сплюнет и приложит
ко лбу не лёд, а ладонь – козырьком приложил...
Всматривается…
…пустыня полна
блеющими баранами
и, везущий воду
изнемогшей ШхинЕ тягач,
тарахтит и петляет
меж гиксосно классическими барханами.