Прошлой весной мне довелось,
Погостить в забытом селеньи.
От шумного мира сбежать удалось,
Что бы найти для души спасенье.
Пол жизни прожил я стремившись к деньгам,
Всё по пути к ним давя и сжигая.
Покоя я не давал богам,
И вот моя жизнь как будто чужая.
Что упустил я, где проглядел,
Должно же быть в жизни счастье.
Во всем остальном, я нашел свой удел,
Но как будто не принимаю участия.
Целыми днями забыв о работе,
Я по селению смирено бродил.
Человечней, чем здесь, вы людей не найдете,
Но только один душу мне возродил.
На берегу глубокого озера,
У самой воды избушка была.
Казалось её сама жизнь позабросила,
И всё же одна душа в ней жила.
То был дряхлый старик, почти что слепой,
Он отжил давно свой жизненный срок.
Был он немощен, худ, с головою седой,
Заработать на хлеб он, как раньше, не мог.
Каждое утро вставал он с зарёй,
Брал рваную сеть и выходил на причал.
На пристани лодка стояла с дырой,
Но старик всего этого не замечал.
Он садился у лодки и сеть разбирал,
Сам себе, еле слышно, старик бормотал.
Из тех слов что я понял, он её вспоминал,
По ушедшей душе сильно он тосковал.
-Как же мне рыбки для неё наловить,
Если сеть моя так запуталась.
Не продать мне улов, к ней не сходить,
Она ждёт меня на ветру, в плед укуталась.
И весь день он сидел, смотря в пустоту,
Добрых людей он вокруг не видал.
Он не знал, что женщины в лачугу носили еду,
Что цветочник монетку в карман ему клал.
С лучами заката старик поднимался,
В карманах своих он деньги искал.
Увидев монетку он душой улыбался,
И плёлся к цветочнику, а тот его ждал.
Цветочник ему за монету одну,
Шикарный букет продавал.
Он знал, что старик идёт увидеть жену,
И после, с могилы цветы забирал.
Глаза старика пылали огнём,
Он знал, что сейчас его встретит жена.
Они посидят немного вдвоём,
Ведь только она ему суждена.
Попросил я цветочника поведать рассказ,
О старике и его давней любви.
И вот, что я понял из его фраз,
О них, что теперь друг от друга в дали.
Старик тот, старуху свою повстречал,
Когда они были оба юны.
Он понял, что только о ней и мечтал,
И в прошлое сразу мосты сожжены.
Всю жизнь они жили в избе у воды,
Что теперь совсем развалилась.
Каждый вечер старик дарил ей цветы,
Она за него так много молилась.
И жили они счастливее всех,
Но, господь призвал её душу.
И она пошла за Иисусом наверх,
Оставив лишь боль любимому мужу.
Уже двадцать лет как её не стало,
А он всё каждый вечер ей дарит цветы.
В снег или дождь к ней плетётся устало,
Обходя стороной могилы, кресты.
Почти десять лет как он немощен стал,
Память его начала подводить.
С лодкой своей он бы пропал,
В море он перестал выходить.
Но скорее он не помнит об этом,
Люди, как могут, помогают ему.
А он всё равно выходит с рассветом,
Чтоб на закате встретить жену.
Сердцем плача за старика,
Я позволил себе за ним проследить.
Наблюдал я за ним издалека,
Не решившись к могиле ближе ходить.
Старик посидел, слезу проронил,
Губами к кресту он приложился.
Цветы на могиле любя разложил,
И шепотом всё время молился.
На обратном пути я к нему подошел,
Не смог я остаться совсем в стороне.
-Старик, что же ты в этом месте нашел?
Почему несчастен в судьбе?
Старик улыбнулся, прищурив глаза.
-Сынок, откуда несчастье придумал ты мне?
Если счастье нашел, то оно навсегда,
Пускай оно, даже, зарыто в земле.
Бог услужил мне в любви жизнь прожить,
За это ему по сей день я молюсь.
Он разрешил ей меня полюбить,
Воле его я любой покорюсь.
-Старик, ведь прошло двадцать лет как не стало её,
Не легче её уже позабыть?
Начать что-то новое, что-то своё,
И чувства свои с ней в землю зарыть.
-Сынок, легче было бы совсем не любить,
Жизнь прожить, чтобы не было о ком волноваться.
Но это не жизнь, а время убить,
Ты просто люби и не нужно бояться.