Пойдём, мой хороший, объясню, что такое морозы.
Формат поизношен, а мне просто хотелось счастья,
Внимания, быть может, новой, яркой больной занозы,
Элемента тепла и заботы, и просто – участья.
Так вот. Смотрим в окна. Что видим? Обычную картину.
Обычную для зимы, но в сущности всё же страшно –
Почерневшие ветви, мёртвые наполовину,
Силятся в минус тридцать торчать отважно.
Редкие птицы с больными от ветра глазами
Сиротливо жмутся на любой попавшийся подоконник,
И дремлют от стужи, которая – Господи! – между нами,
И которой – как и за окнами – тот же виновник.
Только то, что мы видим – ты вдумайся – всё безучастно!
Это чьей-то суровой рукой запрокинуто небо,
Обесточено всё, обескровлено так безобразно,
Что от белого цвета глаза непослушные слепит.
А ты вспомни, как в мае ВСЁ ЭТО играло лучами!
У кого-то - свой май, у кого-то – свой август, как видишь –
Как в палящее лето ВСЁ ЭТО дышало ночами,
А теперь вот молчит всё. Захочешь, а не услышишь.
А всё потому, что холод, вошедший в природу,
Отнимает все краски, глушит звуки, бьёт по дыханью,
Убивает эмоции, сушит – такая уж порода –
Не оставляет на жизнь и грамма желанья.
Теперь посмотри на меня. Я ещё помню август.
Но ты последнее время крошишь морозом!
Смотришь устало, отворачиваешься, мнёшь мой парус,
Избегаешь и рук, и губ, и открытых вопросов.
Скажи, мой хороший, понятно ли изъясняюсь?
Посмотри, мой хороший, на улицу, как в мою душу!
Это будет финалом. И я даже не удивляюсь,
Тому, что однажды последней каплей послужит.
Не сей эти зёрна! Ты же видишь, как я принимаю!
Трясусь от морозов! Кричу о чувствах истошно!..
Молчишь… Но, думаю, знаешь и понимаешь –
Отогреться «обратно» сложно. Порой – невозможно.
Ну что, мой хороший, горячего чаю, быть может?..
26.01.2011 г.