Ссора
Посв. Ивану Матвеевичу Войненкову
Иван Матвеич! Здравствуй дорогой!
Зашёл проведать, как ты жив здоров?
Давненько не бывал, дела, дела.
И будем умирать то, с тьмой делов.
Рад видеть гостя! Здравствуй Валентин.
Иван Матвеич стульчик подаёт.
Показывает жестом, мол, садись.
Пальто и шапку к вешалке несёт.
Ну – с, Валентин, живёшь как? Расскажи,
Что нового, о чём все говорят.
Что с домом дочкиным, давно ль сложил?
Её я помню, копия – в тебя.
Уселся Валентин, платок достал,
По лбу провёл, испарину утёр.
Вздохнувши тяжко, что - то промычал,
Неторопясь, начал свой разговор.
Да с домом то, оказия была,
Иван Матвеич! Вот те божий крест,
И крестное знаменье воздаёт,
Чему - то озирается окрест.
И шёпотом – со сватом нелады,
Зять так себе, но тоже – прохиндей,
Жаль дочку, а не то бы с жинкой мы!
Пустили всё в разор, гнездо чертей.
А дело было так. Начали верх,
Сват самогона взял всего одну
Бутылку, выжрал, как свинья. На всех
Грозился! Самогона принесу.
Поста не убоялся, полакал,
Не побоялся Бога, ишь злодей.
Ведь я ещё помощников позвал,
А зять хорош гусь, истый – прохиндей.
Да это мелочь, дочка нагнала,
Я пробовал, хороший самогон.
На стол поставить, ясно не дала –
Попили всё, и кончен разговор.
Ну и дела. Ну племя чёрт возьми.
Тут Валентин, как в бане, весь взопрел.
Платок достал, лицо трёт, шею им.
И от досады, злобно прохрипел –
Эх, доберусь, до них я старина,
Верх кончили, не в грязь мне бить лицом?
Да благо мой сосед, он не ханжа –
Душа! В минуту трудную пришёл.
Баллончик трёхлитровый, дал взаймы.
И милый сват, не отказался – пил.
Его потом, я колом вдоль спины
С подворья дочки, поздно, проводил.
Тут Валентин умолк, к чему смешить,
Он знал, старик в сужденьях своих – строг.
Ведь не затем пришёл, а расспросить,
Да подзанять, деньжонок ещё, в долг.
Признаться было у меня чуть чуть.
Так литра два, не самогон а – муть.
И как себя обидишь, коли пью?
Да видел бы Матвеич, где гоню!
Но в основном, неплохо мы живём,
Хлеб на столе, внучата среди нас.
Вот только плохо дело – с сахарком.
Попросят чаю, не с чем дать, подчас.
Иван Матвеич слушал, и молчал,
Когда за сахар был поднят вопрос,
Рукой махнул, гость сразу замолчал,
И сухонький кулак к лицу поднёс.
Стервец и сукин сын ты Валентин!
Хоть гость, но я скажу, мне много лет.
И не из знатных был, простолюдин.
И жил, когда меняли – хлеб и соль.
Всё свата хаишь, ты ещё подлей,
А зять в тебя, и дочка, чья же кровь?
Чему ты научил своих детей?
Нет, нет.Ты помолчи, со мной не спорь.
Заелись, словно свиньи на гумне,
И перестали то ценить, что есть.
Не дай Бог пережить, что было мне.
Кусочку хлеба, ты б не дал, зацвесть.
От гневных слов, Матвеич, как то смолк.
И показал рукою на порог.
О чём нам толковать? И будет толк.
Раз жить детей, ты научить, не смог.
Сконфуженный, рывком гость снял пальто,
Шапчонку взял, и с шумом двинул дверь.
Хорош Матвеич, я то – будь здоров,
А он взъярился, будто лютый зверь.
Так распрощались в ссоре мужики,
Кто прав, кто нет – судите люди вы.
Жизнь трудную, прожили старики,
В своих сужденьях, строги и правы…
-----------------------------------------------------
Август 1991г.