Когда оранжево-берёзовое детство
Лишь только набирало вкус и цвет,
Я помню, как коснулся наконец-то
Кинжала, мрачных и далёких лет.
Он так давно висел недосягаем,
Манящий ярким жемчугом с утра,
Тонувший в пестроте персидских тайн
Узорчатой ажурности ковра.
Я помню восхищенье, ураганом
Вскружившее мальчишескую спесь,
Блаженный трепет перед ятаганом,
Знававшим Тир, Шираз прошедшим весь!
Как, ощущая стали запах серный,
Я верил: у змеиных ножен дна
Злых мавров, бедуинов и берберов
Густою бронзой кровь запечена!
Быть может, погребен в песке столетнем,
Ждал он, витую рукоять пока,
В тот сулейманов век Великолепный,
Сожмёт в перстнях рубиновых рука!