(Поэма)
Поэт
Людей нашел, но где же человек?
Разочарован жизнью я навек:
Меня хлестал железный век двадцатый,
Но чем же лучше двадцать первый век?
Толпа
А разве ты судья или пророк?
Живой поэт судьбе своей не впрок.
Умри за нас — и, может, после смерти
С нас соберешь нечаянный оброк.
Поэт
Что? Ради вас ли стоит умирать?
Пускай сгниет в столе моя тетрадь –
Молюсь, чтоб не пришла к моей могиле
Пустой толпы восторженная рать.
Толпа
А нам ли пустозвону доверять?
Речей напрасных попусту не трать.
Скажи-ка лучше, где берешь ты время,
Чтобы словами вечность ковырять?
Поэт
Молчи, толпа! Поэзия. Гори!
Я вечность ковыряю изнутри,
Чтоб строки мои радостные стали
Вам не конвойные – поводыри.
Толпа
Когда же ты усвоишь наконец –
Не мы сплели терновый твой венец.
Любовь и ненависть народа, знаешь,
Есть путешествие в один конец.
Поэт
Я вам чужой, как на скале орел –
Ему и мне не нужен ореол.
Всю жизнь я бился, чтобы вы проснулись –
Неблагодарность только и обрел!
Толпа
Ты нас не любишь? Это не беда.
Мы тоже радуемся лишь тогда,
Когда грехи твои в ночи отыщем –
Неважно, что там – кровь или вода.
Поэт
Грехи? Ну да! Семь пядей будь во лбу,
Тащи все ваши беды на горбу –
Вы все равно разрубите на части
Мою и так заблудшую судьбу.
Толпа
А ты любви хотел? А жил в стихах.
Пахал бы землю в солнечных горах.
И умер бы. И мы пришли бы, чтобы
Оплакать горько твой безумный прах.
Поэт
О родина, хоть ты-то мне скажи:
Что эти люди без вражды и лжи?!
Они мои. Они и поручили
Мне хоронить тебя. Но не тужи.
Толпа
И родина лишь с нами заодно,
И светлых гор не для тебя вино.
Нас много, ты один как перст, у Бога.
Мы победим, а ты пойдешь на дно.
Поэт
Пусть буду проклят я! Как я посмел
Вас полюбить и отдал, что имел
Тому, кто называется народом,
Который в одночасье охромел!
Я оказался не льстецом – глупцом
И, стоя перед вечности лицом,
Как мог я изменить своей строкою
Того, кто оказался подлецом?
Вы – трусы, болтуны, лжецы, рабы,
Для вас одних – могилы и гробы.
Хоть пред собакой станьте на колени –
Вы не уйдете от своей судьбы!
Толпа
Ты разозлился? На себя в опор
Взгляни – давно ли ты спустился с гор?
Ты – сын народа? Господи, помилуй!
Не мы, а ты Всевышнему в укор.
Поэт
В горах родился, там же и умру,
Когда – неважно: ночью, поутру.
В горах одних бессмертье, и лишь там я,
Готовясь вечно жить, слезу утру.
Я людям подарил бы жизнь мою,
Я б улыбался горному ручью,
Когда б моя родимая Отчизна
Не колебалась у бездны на краю.
Толпа
Ты радуешься, кажется, урод,
Что жизнь берет Отчизну в оборот?
Правителей дает нам лишь Всевышний,
И он же дал тебе такой народ.
Поэт
Аллах вас никогда не выбирал –
Какой пророк вам все это наврал?
Он лишь терпел вас – может, слишком долго,
А после взял и жестко покарал.
О, если б вы принадлежали льву,
О, если бы стремились в синеву,
Но вы остались безголовым стадом,
Вам радостно не в доме, а в хлеву.
Противно стадо и противен плен.
Народ мой глупый, поднимись с колен,
Чтоб сила, что дарована Всевышним,
Не превратилась в сумеречный тлен.
Толпа
Да сил уж нет. Проиграна война.
И даже не поймешь, чья тут вина.
Над нами даже клоуны хохочут,
И остается бедность нам одна.
А супротив судьбины не попрешь.
Стада хиреют, и мельчает рожь.
И ты, огонь зажегший в наших душах,
Однажды в одиночестве умрешь.
Поэт
Да, одиночества высокий свет
Горит во мне. И это есть ответ
Всевышнему. У вас же, как у пугал,
Ни совести совсем, ни чести нет.
На коврике молитвенном страны
Вы с нелюбовью гор обручены.
Намаз свершая всяческому сброду,
Вы на Сиратский мост обречены.
Забыв орлов гортанных имена,
Забыв, что песня ворона дрянна,
Вы разным бесам кланяетесь, словно
Они и есть и горы, и страна.
Толпа
Остались как-то мы не при делах,
Не горы, а тираны нам – Аллах.
Мы позабыли о великом прошлом,
О родине – не только об орлах.
Мы рады соплеменника за грош
Продать тому, кто сердцем нехорош.
И все-таки, дружок, несчастье наше,
Убогость нашу все-таки не трожь.
Поэт
Пусть ветер злой наживы вас несет,
Пусть вам с тираном очень повезет.
Но если нет лица и нет Отчизны,
От бедности никто вас не спасет.
Толпа
Мы на дороге брошены беды –
Ни мертвой нет и ни живой воды.
А Родина – она была, наверно,
Но родина зачем нам без еды?
Уж лучше б пожалел нас, бедных, ты,
Напыщенный служитель красоты.
Нам не с кем даже горем поделиться,
И мы живем в пещерах нищеты.
Поэт
Что ж, так должно быть. Вечности урок
Пошел вам снова, видимо, не впрок.
Опять стоит над вашим изголовьем
Бандит обычный – вовсе не пророк.
Вам ненависть нужна, а не любовь,
Вы молитесь ворюгам вновь и вновь.
И, только перейдя чрез мост Сиратский,
Поймете, где вода теперь, где кровь.
Толпа
Не сыпь нам соль на раны. Мы одни
Черны и безнадежны наши дни.
Бежим, как свиньи, к пойлу. Если хочешь,
То свой кинжал в нас горестно воткни.
Поэт
Понятно. Для народа-старика
Что остается? Горная река:
Уткнись в нее – и сразу станет легче.
Она ведь, как Всевышний глубока.
И вы Ему внемлите, а не мне,
Горящему в немыслимом огне
Лишь для того, чтобы над Дагестаном
Порхали только птицы в вышине.
И пусть еще орлы летают над
Горами, погрузившимися в ад, —
Они напомнят о стране, о чести,
О том, что нет уже пути назад.
Толпа
Мы страхом безнадежнейшим больны,
И рабство снова входит в наши сны.
Вот и скажи нам: при таком раскладе
Какое дело нам до нестраны?
Нам суждено по нищете брести,
Мы просим подаянья, а в горсти
Оказывается тяжелый камень –
За что любить тебя, Аллах прости?
И что теперь, скажи, твои стихи?
Они высокопарны, но тихи,
Чтобы плоды из райского из сада
Ты получил за все свои грехи.
Живи как знаешь – в пепле и золе,
При свете солнца и в кромешной мгле,
А мы уж как-нибудь просуществуем –
Поэт сказал: нет правды на земле.
Поэт
И в этом правда. Но не лесть, а жесть
В том, чтоб правдивым быть и шерсть не есть.
А вы забыли, лживые и злые,
Про честь отцов и Дагестана честь.
Я ничего уж больше не хочу,
Я над горами просто так лечу,
Судьбу свою печальную вверяя
Аллаху моему – не палачу.
И я прошу Его: «Тебе они
Всегда подвластны, так продли их дни,
И пусть над нашим скорбным Дагестаном
Зажгутся вечной радости огни!»
Перевод с аварского Сергея ВАСИЛЬЕВА