Счастье моё, нежность моя, страсть моя и добро!..
В небе моё орлиное имя, моё перо:
Если мой стих взлетает прямо под небосклон,
Значит, он настоящий, значит – бессмертный он.
Жизнь моя – что слеза моя, душу сжигала мне,
Годы мои пробивала и оседала на дне.
Век мой двадцатый оставил отметины на лице,
Век мой три точки проклятия запечатлел в конце.
Там, где конец, там чётко всё начинается вновь:
Снова грехи всё те же, ненависть и любовь.
Ненависть вновь клянётся в том, что она мне друг,
Ну а любовь разрывает круг моих жарких рук.
Что же мне делать, Всевышний, выхода нет в судьбе,
Я опоздал с молитвой, поздно пришёл к Тебе.
Позже других смиренно встал я на намазлык,
Люди уже молились, преображаясь вмиг.
Что же мне делать, Всевышний, вот я перед Тобой –
Грешник вчерашний, нынешний грешник уже седой.
Вот он я, жизнь прожигавший, ныне растерян я:
Путь всё короче, Господи, здесь моего бытия.
Годы идут к закату, рад я Тебе служить.
Но если забуду прошлое, как же мне дальше жить?
Песней, зовущей к Богу, я оглашаю даль.
Но победит ли песня дней окаянных печаль?
Может быть, в правде этой всё же таится ложь?
Ты милосерден, Всевышний, знаю, меня поймёшь.
Ты лишь один измеришь жизнь моих горьких слёз,
Жизнь изречённого слова в мире вселенских гроз.
Нет, ничего не прошу я, Ты обо мне не радей.
Разве я сам не вижу, как Ты устал от людей.
Лишь сбереги мою душу тогда, когда в полный рост
И я поднимусь обречённо, шагну на сиратский мост.
Перевёл с аварского Николай РАЧКОВ