ДЖОН МЕЙСФИЛД
(1878 – 1967)
НОЧЬ НА ПРЕДГОРЬЯХ
Ночь на предгорьях, на мхах и на топях,
Где веют ветра над травой-муравой,
Где вереск цветёт на поганых болотах
И сосны шумят как прибой.
Здесь римляне жили, а ныне бесплодный
Здесь край, и никто в этот мрак не войдёт.
Лишь чибис очнётся, и смертноподобный
Здесь голос сова подаёт.
Вся Красота здесь в жуке обозрима.
И Цезаря мысль добралась по волнам
От храма у Тибра в провинции Рима
Сюда к безымянным холмам.
Здесь вся Красота пребывала в печали,
Отважна, как мысль у границ мозговых
На марше безумья в лесу на привале
Всезрячей Царицы Слепых.
Теперь Красоту пьют утесников корни,
Которых, как старцев, гнёт ветра волна...
По тёмному небу проносятся кони
И ночь эта Прошлым полна.
==
John Masefield
Night Is On The Downland
Night is on the downland, on the lonely moorland,
On the hills where the wind goes over sheep-bitten turf,
Where the bent grass beats upon the unplowed poorland
And the pine-woods roar like the surf.
Here the Roman lived on the wind-barren lonely,
Dark now and haunted by the moorland fowl;
None comes here now but the peewit only,
And moth-like death in the owl.
Beauty was here in on this beetle-droning downland;
The thought of a Caesar in the purple came
From the palace by the Tiber in the Roman townland
To this wind-swept hill with no name.
Lonely Beauty came here and was here in sadness,
Brave as a thought on the frontier of the mind,
In the camp of the wild upon the march of madness,
The bright-eyed Queen of the Blind.
Now where Beauty was are the wind-withered gorses,
Moaning like old men in the hill-wind's blast;
The flying sky is dark with running horses,
And the night is full of the past.