* * *
Это небо такое же, как над землёй Мозамбика,
Только в песнях других, только в русских мечтах и слезах.
Сколько можно кричать?
Каждый занят лишь собственным криком,
Обнажающим боль
и бессилие тихо сказать.
Если б только слова, – но и крик наполняется смыслом…
Проступает, как солнце, румянец на бледной щеке.
Не в руках, – на душе – два тяжёлых ведра с коромыслом,
Словно чаши Фемиды на шейном моём позвонке.
Вот украли надежду, как подлинник старой картины.
Что позволил украсть, я себе никогда не прощу.
По привычке – кури. Мы обсудим Творенья причины:
Я не знаю «зачем», а досрочно узнать не хочу.
Но разрезана жизнь струйкой дыма на две половинки,
Как на два протокола подписанной Богом судьбы:
И в одном – соловьи напевают в сиреневой дымке,
А в другом – поезда, провода на ветру и столбы…
2009