(решила его опубликовать как забавный документ того времени)
Начальнику отдела внешних работ
тов. Романову Г.И.
отчет по командировке
в железнодорожные войска на БАМ
Геннадий Иванович, это я Вам
Составил отчет о поездке на БАМ.
Желающих было в отделе немного
Поехать на славную эту дорогу.
От ужаса впали бы семьи их в слёзы,
Но мне уж давненько привычны морозы.
Зима помилее здесь летней поры,
Здесь летом дают прикурить комары.
Весною и осенью тоже не сласть,
Когда здесь царит беспролазная грязь.
Вообще я давно избегаю полётов,
Поскольку боюсь я летать самолётом.
Но поездом было б тащиться неловко,
Угробил в пути бы всю командировку.
Я тут уточняю, кому невдомёк,
Угробил бы я и монету и срок.
Решился, на страхи и комплексы плюнул,
Сел в лайнер, за тыщи килOметров дунул.
И вот наконец, я сумел приземлиться
В красавице Тынде, таёжной столице.
Зря рад был, не кончились муки мои-
Нет дальше нормальных путей, хоть умри.
Нет ни поездов, ни Ан-2, ни собак,
Сиди и оказии жди, как дурак.
Но всё же военные – славный народ,
И завтра меня вертолёт подберёт.
Что славный, то сказано вовсе не вдруг,
Ведь нужно заделать порядочный круг,
К тому же и лишнюю сделать посадку.
Но разве военным горючего жалко?
Счастливо решился вопрос о «телеге».
Пора мне задуматься и о ночлеге.
Гостиница здесь, к сожаленью, одна.
Но, Боже мой, скольким ночлежка нужна!
Здесь нравы не то, что в центральной России,
Не выкинут путника в жертву стихии.
Хозяйке гостиницы места не жалко,
Кругом на полу люди спали вповалку.
Без денег, сдав паспорт, без всяких там споров,
Без простынь - матрасов ложись в коридорах.
И мне не впервой на удобства плевать,
Но только я вшей побоялся поймать.
По этой причине спал в комендатуре,
Чего-то понравившись тамошней дуре.
Всю ночь я провёл с своей новой знакомой
На узком диване в узле телефонном.
Весьма романтично в таёжной столице
Зачем то понравиться местной бойцыце.
Какой же дурак изобрел вертолет!?
То сильно кренится, то сильно трясет,
То падает резко, то резко взмывает,
То с борта на борт почему-то кидает.
Летишь с размышленьем, когда ж наконец,
Настанет тебе с вертолетом [конец].
Сижу, по-маленьку в пакетик блюю,
Картины природы в окошко смотрю.
Здесь видны сквозь сосны,
коль сверху смотреть,
И каждый охотник, и каждый медведь.
Но вот уж заложен последний вираж,
На землю я спрыгнул зелененький аж.
Не спрыгнул, а выпал. Слегка отошёл,
Еще раз рыгнул, и шатаясь, пошёл.
И вот я уже изучил весь объект.
Чего только нет тут? А многого нет.
Есть только бараки, собаки, мундиры,
Повсюду сарайного типа сортиры.
Сидишь, словно собак, в своей конуре,
И бегаешь лишь в туалет во дворе.
В морозы (такую вам справку даю)
Здесь можно примерзнуть к столбу за струю.
В семействах здесь в моде ночные горшки.
Но что вытворяют здесь холостяки?
В общаге, боясь отморозить яйцо,
Не бегают далее, чем на крыльцо.
По этой причине, когда тебе надо,
Узнаешь общагу по цвету фасада.
Единственный я посетил гастроном.
Богато, но что-то отсутствует в нем.
Конкретно? В отчете писать неудобно,
Но что продается в Одессе свободно.
Чудесно, я с этим себя поздравляю,
Декаду здоровья себе объявляю.
В салон некурящих в общаге попал.
В столовую я на довольствие встал.
И что за питание в этой столовой,
Куда уж там нашей, хоть и образцовой!
Режим пунктуальнейший и воздух свежий.
Добавил здоровья мне угол медвежий.
Но снова проблемы, все чаще мне снится
Связистка из Тынды, лихая бойцыца!
Здесь местные дамы, устав от солдат,
С надеждой на штатских приезжих глядят.
Подругу нетрудно найти при нужде.
Банально вопрос упирается в – где?
Пора закруглять, расписался я что-то,
Но Вы не сердитесь, что не про работу.
Дела у военных, секрета здесь нет,
Являют собой совершенный секрет.
Нет повода к взбучке, товарищ Романов.
Дипкун.
Шеф-наладчик Владимир
Лашманов.