Никогда то необычное восприятие окружающего мира, которое бывает только после интересного путешествия за пределы нашего города, не сохраняется у меня больше двух-трех дней. В эти дни ходишь с ощущением, что за границей Москвы есть множество интереснейших мест, в которые очень легко попасть. Просто купить билет и улететь и ты уже, скажем, в Риме. Но спустя пару дней впечатления от поездки тают как мороженое в кофе-гляссе, и от них остается только едва заметная пенка – это те истории про поездку, которые еще рассказываешь друзьям и коллегам по работе. А со временем останутся только фотографии. Но бывают такие моменты, когда память выдает некий «слепок». Он как фотография из прошлого, только в таких мельчайших подробностях, что уже нет смысла считать сколько в ней пикселей. Слепок не только с увиденного, но и с чувств, эмоций, мыслей, замерших в тот момент у тебя в голове. И бог его знает как и кем выбираются эти слепки. Например, у меня была уйма моментов в жизни вполне достойных такого слепка, и я бы с огромной радостью запомнил их именно в тех несметных подробностях, но ….. Не тут то было. Музей моих слепков состоит из совершенно хаотичного, не поддающегося никакому анализу выбора моментов жизни. Однако все же не все такие воспоминания бесполезны. Многие мне очень дороги, хотя это может быть и случай когда я маленький упал с санок посреди шоссе, а бабушка заметила только когда перешла улицу и включился красный, прибежала, подхватила меня с асфальта вся в слезах и долго целовала в розовые от мороза щечки, а я, кажется, смеялся….. или это может быть просто вечер на берегу Клайпеды… Совсем вроде недавний вечер, но в тоже время я чувствую, что слепок остался… Я сидел один в безлюдном кафе и смотрел на текущую за окном жизнь и свое отражение. И совсем не думал, что в тот момент печатался слепок...
Сегодня туман.
Изморось как редкие пряди старухи
Пепельно-серые и тонкие
Колышутся на ветру над черничной от ночи черепицей Клайпеды.
Для кого-то.
Начало зимы.
По ту сторону кожи и под ней
Тоже пока зима.
Но я стараюсь прикрыть лёд каким-то подобием спокойствия
Как прикрывают сеном замерзшего в поле зяблика.
Я улыбаюсь.
Для кого-то.
Фиолетово-бархатное небо
(Говорят это соцветие самое модное в этом сезоне)
Свисает снизу вверх
На крючках голых ветвей,
Раскачиваясь и норовя соскользнуть
Куда-то в глубину космоса.
Ветер хватает людей за капюшоны,
Что-то кричит им в ухо,
Кидает галки чаек в стороны как тряпичные куклы,
Загребает ладонями волны и плещет на пирс
Кому-то
Под уже намокшие туфельки.
Запах эспрессо.
Одинокая чашка в дальнем углу кофейни
Прерывисто дышит
И скоро уже совсем заснет,
Так и не дождавшись хозяина.
Холодеющая,
наверно уже даже переставшая нервничать,
Но все еще надеющаяся на чудо чашка
Стоит посреди стола
Одна.
Рядом с ней нет даже ее обычных друзей:
Раскрытой вечерней газеты или смятой пачки сигарет.
И поэтому надеяться не на что.
Она цепляется завитками пара за последние секунды жизни
Для кого-то.
Балтийский берег.
За стеклом.
Вдали
Сосны ветром скрутило как ресницы у пущенной пули.
Их тени
Шакалами лезут на стены портовых зданий и складов.
Редко пробивающаяся из-за туч луна
Как с похмелья жадно лижет студень темных вод Балтики.
И все это –
сосны,
умирающая чашка,
черничные крыши,
гребни волн,
а еще серебряная щека луны
здесь,
а может и дальше
за экватором,
где-то далеко
пальмы,
песок,
чьи-то улыбки,
чья-то забота,
корабли,
страны,
города,
Клайпеда,
Москва,
Рим,
Санта Фе Де Богота.
Это же все не просто так.
Это все для кого-то.
(декабрь 2011, Клайпеда)