ЗИМНЯЯ СКАЗКА
(фантастическая поэма)
Продолжение
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1
Уж за полночь. И тишина. Лишь где-то
Прошелестит машина, фарами сверкая,
И голос электрички, замирая,
Лишь прозвучит в морозном воздухе ответом
На бой курантов, что на башне у вокзала.
Они здесь много лет и четко, и исправно
Ведут часам, минутам счет на равных
С высокоточной электроникой, что стала
Господствовать сейчас, в наш век, над миром…
Пустынно. Город спит. Окно квартиры,
Куда вошли ребята, потемнело,
Давно не светится. Снегурочка напрасно
Ждала их, удивленная, понять хотела,
Что значит это: видела, как страстно,
Нетерпеливо обнял юноша девчонку
И целовал… Потом был свет погашен…
Она вначале не заметила: в сторонке,
У замка снежного, у снежных башен,
Снеговиков во мраке пара притаилась –
Днем детвора здесь весело трудилась.
Один в косынке, значит, Снеговиха,
Другой – в кокетливо одетой шляпе,
Стоят безмолвно, словно дремлют тихо.
И рядом с ними, в будке, маленькая Тяпа,
Собачка, наблюдает с любопытством
За Девой Снежной, будто вопрошая:
«Откуда ты пришла, и кто ты есть такая?..»
А в лунном свете все вокруг искрится…
Внезапно снежный рой над крышами пронесся,
Во двор влетел, и с радостным многоголосьем
Вокруг Снегурочки сестрицы закружили,
Её увидев, весело порхали и шалили.
«Домой, домой! Скорее полетели!» –
Как будто колокольчики в тиши звенели.
«Пора домой! – И Ветер рядом оказался. –
Нас заждались давно…»
Но тут раздался
Задиристый и звонкий лай собачий.
Снегурка удивилась:
«Что всё это значит?
Откуда здесь ты, громкое созданье?»
В огромном, необъятном мирозданье
Безмолвие глубокое сейчас царило.
Казалось, что живое все застыло,
Ничто нарушить тот покой не в состоянье.
Но Тяпа этого всего не знала,
К героям нашим странным подбежала
И, как положено ей, лаять стала.
Хотел Ветрило легким дуновеньем
Прочь отогнать ее, но боле раззадорил.
И вот уже квартал весь Тяпе вторил –
Сородичи её.
И дом пришел в движенье:
Свет в окнах вспыхнул, хлопать стали двери…
Но вскоре улеглось всё – не поверил
Никто дворняжке, мол, зачем напрасно
Она всех разбудила в поздний час тот!
Забавная собачка отвлекла вниманье
Снегурочки в какое-то мгновенье…
Она не раз, увидев ужас и страданье
Лесных красавиц, ёлочек зелёных, тенью
Внезапно вырастала, грозной, белой,
Среди деревьев пред незваными гостями,
Что приходили с пилами и топорами
В её владения. Метелице тогда велела
Следы все замести, в сугробы загоняла,
По лесу их кружила, досмерти пугала…
И с ними часто, всю округу оглашая
Задиристым, задорным звонким лаем,
Являлись и такие забияки.
Снегурка знала, что не прочь и в драку
Они с противником ввязаться с ходу…
А Тяпа? Видя столько странного народа, –
Снеговики сюда спешили, ковыляя,
Морфей неторопливо опустился рядом –
Умолкла вдруг и, хвостиком виляя,
Всех обводила удивленным взглядом:
«А что за чудо здесь случилось,
И как всё это получилось?
2
Конечно же, никто и не заметил
Открывшуюся дверь в минуту эту
И юношу, и огонёк от сигареты…
Он вышел и залюбовался лунным светом,
Что заливал весь двор, дома и землю.
Казалось, всё огромному светилу внемлет:
Безмолвие морозное вокруг царило…
Так необычно, нереально, дивно было…
Увидел юноша снеговиков внезапно.
Они стояли у крылечка почему-то,
Не там, где их лепили, круглых, статных.
Сейчас застыли, покосившись, будто
Их кто волок сюда неосторожно.
Собачка радостно, его заметив,
Залаяла опять.
«Ну, это всё несложно,
Поправим их сейчас, – на лай ответил, –
Красавцами стоять здесь будут снова…
Вот так… на место шляпу… и готово!»
Увлёкшись, весело и с молодым азартом,
Забыв о времени, под тявканье собачье
Снеговиков лепил.
«Теперь до марта,
До самой до весны стоят пусть, значит!»
Пришёл черёд Снегурочке дивиться
И всем явившимся сюда гостям случайным.
Она его узнала. Это он, как птица,
По льду летел под музыку.
Какую тайну
Хранил в себе он? – не могла понять… Хотела
Приблизиться к нему, но не посмела:
Вокруг него витал дух жаркий, раскалённый,
Дух обжигающий, палящий, словно
Огонь нетленный пламенел в нём. И безмолвно
Застыла дева…
В том холодном мире сонном,
Где всё знакомо было ей и неопасно,
Могли ль быть чувства, горячи и страстны?
Как пламя остудить, что так пылает
И вечную гармонию покоя нарушает?...
Но смех и этот свет в глазах его прекрасных
Влечёт её – сопротивление напрасно!
В груди Снегурки что-то вдруг затрепетало,
На миг горячим обожгло, да так нежданно,
Что покачнулась и, наверняка б, упала.
Но рядом – верный Ветер, удивлённый странным
Её желанием, поступком необычным –
Вслед за людьми идти.
«Нас ждут давно уж дома!» –
Подругу обнял нежно и привычно.
Его слова и этот жест знакомый
В привычную реальность Деву Снежную вернули.
«Вы много видели и знаете, конечно,
Какой огонь горит в нём, в юноше. Могу ли
Его я погасить?... И погасить навечно!...
Хочу узнать, какая тайна здесь сокрыта,
Хочу понять!» – Ногою топнула сердито.
«Постичь, прекрасная Снегурочка, ты хочешь
Великую Божественную тайну?...
Ты, сердце чьё – осколок льда!... Случайно
Сегодня, этой звёздной ночью
Столкнулась с тем, что не подвластно
Тебе, царевне всемогущей. Беспристрастно
Господствуешь над миром, и всего дороже
Холодный ледяной покой тебе… Не можешь,
Того понять, что, кроме мерзлоты, покоя,
Есть жизнь… В ней главное совсем другое:
Печаль и радость, и страданье… Нежность!
И часто – как вселенская безбрежность!...
Горячей искрой зажжена она… Зовётся
Та огненная искорка ЛЮБОВЬЮ!...
Сильнее, трепетней живое сердце бьётся,
Омытое в груди кипящей жаркой кровью,
Когда она является чудесно…
И победить её никто не может…
Тебе всё это, милая Снегурка, неизвестно…
Понять тебе всё это очень… очень сложно…»
Морфея голос, вкрадчивый и тихий
В ночи звучал… Он медленно и плавно
Вокруг Снегурочки кружил.
«Скажу о главном:
То – Божий дар… Он дан одним на лихо…
Другим – на счастье как великая награда…»
«А что такое счастье?»
«Счастье – это…
Принцесса, к сожалению, здесь нет ответа…
У всех своё и разное… Однако, надо
Домой тебе, красавица, поторопиться…
(Морфей остановился) Мы, дружище Ветер,
За Деву Снежную с тобой в ответе!
Необходимо поскорее улетать сестрицам…
Бессилен стылый лёд, где жаркий пламень,
Тем более, где – пламень любящего сердца…
Его погасит лишь Танат*…
Могильный камень
Останется лишь на земле…
Играет скерцо,
Местами чёрное и белое меняя,
Судьба легко, безжалостно и быстро:
Где праздник шёл вчера, собой всё заполняя,
Сегодня там печали, слёз и горя пристань…»
Внимательно Снегурка слушала Морфея.
«Мудрёно говоришь! Зачем-то дядю
Ты вспомнил своего, Танатоса. Умеешь
Замысловато… Как же – иноземец! Глядя
На всё твоими, мой дружок Баюн, глазами,
Не знаешь, что сказать…
Я остаюсь! И с вами
Не полечу. Хотите – улетайте!
Я всё могу, ты сам сказал! Так неужели
Мне – той, кому послушны вьюги и метели,
Кому несложно превратить весь мир в пустыню,
Пустыню ледяную, пламень страшен? Знайте,
Его я погашу! И кровь остынет…»
«А кто здесь вспомнил всуе моё имя?
Хотел бы посмотреть!...»
Снегурка не успела
Понять, кто говорит, вдруг небо потемнело,
Луна и звёзды спрятались во мраке,
Что пал на землю, чёрный, непроглядный.
И тишину прорезал жуткий вой собаки,
Сначала одинокий, дальше – хором
По всей округе вой, тоскливый, безотрадный.
Спустя минуту, мрак рассеялся, а вскоре
Затихли и дворняги. Воцарился снова
Покой над миром. Лишь на башне, слышно,
Часы бьют…
На краю соседней крыши
Внезапно появился кто-то…
Надо, к слову,
Для ясности, заметить, что для человека
Невидимы герои наши были –
В иных мирах, по параллельным жизни рекам
Они во времени столетиями плыли.
-------------------------------------------
Танат* (Танатос) – в греческой мифологии бог –
олицетворение смерти, сын Никты-Ночи, брат-близнец
бога сна Гипноса.
3
– А ведь – красавцы, Тяпа! Что ты скажешь? –
Снеговиками юноша залюбовался.–
Теперь, пожалуй, лучше стали даже!... –
Своей работою довольный он остался.
– Но кто их приволок сюда, не знаешь?
А может быть, ожив, приковыляли сами?...
Да нет, так не бывает, ты же понимаешь, –
Взбежал он на крылечко с этими словами.
– Теперь пускай, – добавил он, – подремлют!
Вдруг вой собак раздался, мгла легла на землю.
Ни зги не видно – непроглядная такая.
– Пора домой, здесь что-то стало неуютно! –
Промолвил, дверь входную открывая.
Но тут почувствовал, что почему-то
Никак он сдвинуться не может с места:
Свинца по пуду на ногах как будто.
И странно, непонятно, неизвестно
Возникшая откуда вдруг тревога
До боли сжала сердце… Постоял немного –
И вроде отпустило. Мрак растаял вскоре,
И вой утих. Над головою – снова море
Мерцающих холодных звезд, и диск огромный,
Сияющий, но стылый над соседним домом.
Внезапно, лик Луны затмив собою,
Огромная фигура в небе появилась,
Закутанная в длинный плащ, и опустилась
На снег в углу двора, и тут же двое,
Заметил юноша, каких-то незнакомых
И дивных существа из тени вышли…
Из тени?… Ниоткуда! – воплотились словно
Они из воздуха… Один повыше,
С копной волос всклокоченных – по плечи –
С могучим торсом, лишь слегка прикрытым
Каким-то рубищем*.
И с веткой мирты* –
Другой, надменный, гордый, будто был отмечен
Он высшим знаком, высшею печатью:
Красиво вьются локоны, стан стройный, гибкий
В легчайшую лишь облачён накидку.
Как оказались здесь они?... Что это значит?
В морозный час ночной?… В таком вот виде?
Спустя мгновенье юноша увидел
Вдруг рядом с ними девушку – чудесное творенье,
Принцессы сказочной живое воплощенье.
И всё ж в ней жизни нет! – из снега словно, дева,
Холодная и неприступная, вся в белом,
И леденящий взгляд прекрасных глаз лучистых…
Вокруг неё снежинок рой искристый.
Средь тишины внезапно прозвучало:
– Кто вспомнил в этот час, в час ночи, мое имя?
Кто звал меня? И голос был такой, что стало
Не по себе герою нашему. Поджала
Дворняжка хвостик, лапками своими
Перебирая быстро, очутилась,
Дрожащая, у ног его, скуля, прижалась
Всем тельцем к ним.
– Чего ты испугалась?
Взял на руки. Сердечко её билось,
Почувствовал он, – вырваться готово.
– Ну, не дрожи так!..
Сам гостей нежданных
Оглядывал он беспокойно.
Голос снова
Нарушил тишину, всё тот же, жёсткий, странный:
– Кто говорит с Танатосом, со мною?...
Морфей? И Дева Снежная? И Ветер?
Весёлая компания!... И кто из вас ответит:
Зачем я нужен вам?
– О! Дядюшка? – Морфей, – пустое,
Тебя не звали мы… Обмолвились случайно…
А ты, проныра, тут как тут. Что, надоело
Считать останки бренные?... А ведь не тайна:
Являешься всегда, где надо, и не надо…
– Смело…, –
Но оборвал вдруг речь бог Вечного покоя –
Собачка Тяпа залилась внезапно лаем,
Надежность положения освоив
В руках у юноши и за собою оставляя
На территории своей, хозяйки право.
– Однако… Это что? – Танатос взгляд свой жуткий
На человека устремил, – да здесь – забава!
Пошли уже шестые сутки…
Шестой уж раз Ночь-Никта опустилась,
Великая, всесильная, на землю –
А я без дела… Наконец-то появилась
Возможность поразвлечься… Моему веселью
Конечно же, сейчас никто не помешает…
И – смех, зловеще,
словно, предвещая беды,
каркала ворона.
Он отозвался в тишине протяжным чьим-то стоном…
– Огонь в груди у смертного, что так пылает,
Ты, Дева, хочешь погасить? По вкусу мне те речи!
Права ты: он ничтожен – мы же, боги, вечны!
Он подступил к Снегурочке:
– Пойдем со мною,
Забвения ты станешь повелительницей и покоя.
Над миром властвовать, красавица, вдвоём мы будем.
Что нам земля, и что нам эти люди!
Мы превратим все сущее в застывшую пустыню,
И будет тихо, холодно, мертво отныне…
За этой сценой наблюдал, не понимая,
Олег (так назовем мы нашей повести героя).
Он видел: сникла девушка, пред Тёмным стоя,
А тот, взяв за руку её и в небеса взмывая,
Уже летел, ни словом остальных, ни взглядом
Не удостоив больше. Дева – рядом…
На фоне диска жёлтого они казались
Большими птицами, и в лунном свете
Парили, словно в нём купались…
Оставшиеся двое, не успев ему ответить,
На месте замерли… Но вдруг, спустя мгновенье,
Они за спинами огромные – о, чудо! – крылья
Расправили и вверх взметнулись…
Лишь – свеченье,
Таинственное, в воздухе на месте том, где были.
Продолжение следует