Этот вкус мгновения он не забудет никогда…Её медовые губы с привкусом парного молока, её покорные плечи и зеленые глаза, в которые, как в море, можно упасть и тонуть, пока хватит дыхания…
Его взяли в то же утро у нее на квартире. Он стоял в трусиках и наручниках, не отвечая на вопросы, не сопротивляясь, ни о чем не прося. И видел только её худые, подрагивающие под халатиком, еще совсем детские плечи и закушенную до крови губу…
Его, отбывающего наказание в ИТК по статье два три три УК, после очередного суда оправдали, так как открылись новые обстоятельства, связанные с незаконной приватизацией государственного имущества. Уладив спешно неотложные формаль-ности, он очутился в поезде. У сердца на груди грела связка её писем. Он бережно достал их, увидел аккуратный круглый почерк. И…вроде бы не было этих долгих трех лет разлуки.
Квартира была закрыта. Нетерпеливо перезвонил в одни, вторые, третьи двери соседей. Площадка вдруг наполнилась людьми, которые, на удивление, признали его и поочередно стали рассказывать… И с их слов получалось, что он, вроде, как Одиссей, оставивший Пенелопу, которая держит который уже год осаду претендентов на свою руку.
Скрипнула дверь подъезда, на пороге показался его бывший коллега, друг…с букетом палевых роз. Все говорящие, как по команде, замолчали. Саша, желая закончить разговор, повернулся с извинением к стоящим на площадке. Потом обернулся к входу, но в подъезде уже никого не было.
Он вышел на улицу, закурил. А когда поднял глаза, то увидел её - свою Пенелопу. К нему шла, нет, бежала молодая, красивая в черной паре женщина. Совсем не похожая на ту угловатую девочку, что, закусив губу, чтобы не разрыдаться, провожала его к воронку.
-Саша! – и она упала в его объятия.
Земля вдруг изменила скорость вращения и поплыла у него из - под ног. Он перехватил её горячее дыхание, то незабываемое дыхание…и, уже не напрягая воображения, остро ощутил вкус знакомого мгновения…