Про детей. Тишка

               
Тишка появился в нашем доме, как черт из табакерки...
Дело было на даче, если можно назвать дачей  наш домик в восьмистах километрах от Москвы, построенный что называется, "на волю Божью" - заборной кладкой и обмазанный глиной. Дом прикупил по случаю мой муж, который рос в этом забытом Богом уголке, у  бабушки с дедушкой до своего десятилетия, хотя был урожденным москвичом.
 Снимать дачу в Подмосковье нам стало уже не по карману, поэтому муж мой очень гордился своим приобретением. Вид с нашего холма открывался удивительный - на несколько каскадов леса, ближайшую гору "Казачку", старицу Хопра и сам город, цепляющийся своими маленькими домишками за соседний холм. Лес и озеро были в нескольких шагах от  нашего  «аула», как называли нашу околицу местные жители .
Что до расположения нашей «фазенды», то  это было и хорошо, и плохо - хорошо для летних прогулок и сбора грибов и  хвороста осенью, плохо от того, что к нам забегала и заползала всякая живность из заповедника. Осенью - это были зайцы, зимой - косули, олени и даже волки (одного из которых моя подруга - редактор местной газеты, два дня подряд  принимала за бродящего пса и подкармливала под своей калиткой, пока в гости к ней не заявился егерь с семьей и не навел порядок), а к нам заползали еще и ужи с гадюками и... даже тарантулы - "подарки перестройки" - их завезли случайно русскоговорящие беженцы в начале девяностых из Средней Азии, которые спешно продавали там за бесценок свои дома и квартиры и убегали от этнической розни, порой, в чем мать родила (как дочь нашего соседа-пасечника из Оша,  этнического немца, куда ее направили по распределению в свое время... и хорошо,  что было куда вернуться в России, родители были живы и смогли принять, а многие были лишены этого).
 К очевидным недостаткам расположения нашего домика относилось и отсутствие какой-бы то ни было воды. За ней приходилась идти довольно далеко, волоча за собой 50-ти литровый бидон на колесах. С горы он забавно громыхал на каждой кочке, а вот обратный путь напоминал по тяжести картину Репина о бурлаках на Волге - поднять бидон в гору было очень тяжело, т.к. он тянул меня назад, не давая войти в калитку, наша с ним  разница в весе была не такой уж большой . Прогуливаться так приходилось иногда довольно часто... Возможно, именно это обстоятельство и внесло свой  трагический вклад в мою будущую болезнь...
  Летом 1994 г. со мной приключилась беда. Мы только что отпраздновали очередной мой день рожденья и всей компанией отправились купаться. Несмотря на вечер, жара все еще была  утомительная. После долгого купания я почувствовала невыносимую боль в икроножной мышце. Я  с трудом  доплыла до берега, решив, что ногу просто так сильно свело судорогой или меня укусил незаметно слепень, а, может, и гадюка в воде. Пришлось вызвать врача. Диагноз был неутешительный - тромб в глубокой вене. Мне был прописан постельный режим, назначено лечение и срочно понадобилась помощница по хозяйству, т.к. муж мой не мог приехать из Москвы, оставив службу в храме.
Так в нашем доме появилась Зиночка. Существо необыкновенное для здешних мест, настолько, что ей стоит посвятить отдельный рассказ. Зина была южно-российской копией Джулии Робертс - и внешне, и внутренне она очень походила на героиню фильма "Красотка".  Она носила огромные очки, мини-юбку, длинные распущенные волосы и... писала стихи. Зина была необычайно артистична, умна и обладала редким даром рассказчицы. Она работала санитаркой  в местном туберкулезном диспансере, чтобы прокормить своих троих детей.
Наш городишко был ее исторической родиной, куда она вернулась из Харькова, где до развала СССР работала на заводе и жила с детьми в коммуналке. Денег после продажи комнатенки хватило только на переезд...  и начались ее мытарства по возвращению гражданства, устройству на работу без российского паспорта, невыплаты детских пособий - Украина уже не считала ее своей, а Россия -  не желала признавать  ни за свою, ни за чужую,  чем напоминала знаменитое изречение Коко Шанель: « Мне плевать на то, что вы думаете обо мне, я о вас не думаю вообще!»  Словом , в  образе Зиночки передо мной стояла "судьба миллионов без паспорта",  как написал в своей песне наш общий знакомый – Константин Ф- ов – уроженец этого городка, ставший известным поэтом-бардом в Крыму.
 Сколько их, бедных скитальцев мыкалось в те годы по России, которая отвернулась от них, сколько семей было разрушено, судеб исковеркано…  Но это все неизбежные  отступления от темы,  неизбежные от того, что  речь идет именно о том времени массового «исхода»  и шатаний нашего многострадального народа, одним из представителей которого и была Зиночка.
Я должна буду всю жизнь молить Бога за нее, т.к. в то лето она помогла мне не только по хозяйству, не только  с моей младшей дочерью Христей, которую она вместо меня водила купаться, но и подала пример замечательной жизнестойкости. Я никогда от нее не слышала слезных жалоб на судьбу, она относилась к себе и своей судьбе с мягкой иронией и удивительным юмором.  Я очень сожалею, что в то время не записала ее рассказы хотя бы на магнитофон, т.к. в моем пересказе они будут лишены ее непередаваемых южно-русских интонаций и словечек.
У Зиночки, приехавшей из Харькова с двумя малолетними дочками, тут в городишке «нарисовался» муж  - «встретились два одиночества, два одиноких сердца» -  так коротко объяснила Зиночка историю их знакомства, плод которого не замедлил появиться на свет в виде сыночка Тихона.
Но счастье было недолгим, т.к. «ПарАлич» - так именовалось теперь одно из одиноких сердец, целыми днями пил и лежал на диване… Зиночка  работала на нескольких работах, подрабатывала чем могла (она была необыкновенно трудолюбива и вынослива) – где огород вскопает, где избу побелит и т.п.  Не сказать, чтоб ПарАлич не любил Зиночку, нет – он хоть и пил, но не бил…, но и не надрывался, предоставляя заботу о семье законной супруге… А еще ему очень не нравилось, что  она «бесполезно» тратила время на чтение книг и написание стихов, точнее, это не нравилось ему по подсказке его матери – зиночкиной свекровки, т.к. у той были на Зиночку свои виды – огород у нее был немереный и по скотному двору требовалась помощь.
Словом, дело  шло к разводу, тем более, что Зиночка под большим секретом мне поведала о том, что снова «встретились два одиноких сердца», но на сей раз второе сердце принадлежало местному  молодому коноводу.
Подарила мне Зиночку моя очень хорошая приятельница – Ольга Алексеевна, местный детский врач – мать того самого поэта-барда. Она принимала большое участие в нашей семье и очень любила моего мужа, подозреваю – за его сильное внешнее  сходство с ее сыном, которого она видела один раз в  год и очень по нему скучала.  Итак, я ждала прихода моей помощницы по хозяйству.  Она обещала быть к обеду.  Моя  младшая дочь выкладывала на блюдо поочередно ломти арбуза с дыней. Хлопнула калитка. «Это, наверное, наша домработница Зиночка», - подумала я.
- О! Вот это как раз то, что я люблю больше всего на свете!  Здрасьте вам!– возникло у стола  нечто босоногое  и вихрастое.
- Ты чей же будешь? – удивились мы, т.к. всех аульских детей знали.
- Это мой Мойша!  А я – Зина, - так влетела  в наш дом Зиночка одновременно с подзатыльником для сына.
- Вообще-то его зовут Тишкой, но он мудрый и хитрый не погодам, подлец, потому так и зовем.
Подлец , не шелохнувшись от подзатыльника, откусывал поочередно от арбуза и дыни, слизывая сок с локтей,  у его тарелки выросла приличная гора из корок.
- Мамка, подключайся, гляди, сколько тут еще! – подлизывался он в то время, как Зиночка  давала ему  краткую характеристику:
- Наглый и бесцеремонный, просто тать окаянный! Сколько говорю – не попрошайничай, а он везде к столу пристроится, - возражала она на наши робкие оправдания  Тишки… Так они и стали приходить вдвоем… то к обеду, то к ужину. Они очень нуждались, и мы всегда старались подгадать время обеда или ужина к их приходу и были им рады, потому что полюбили Зиночку – всегда веселую и неунывающую, быструю, как ветер и вечно голодную: «Ирина Святославовна, вы мне больше не предлагайте на выбор, лучше порцию определите,  потому что я  могу есть без передышки – впрок, так я наголодалась!» Ее слова, к моему изумлению, никогда не расходились с делом в этом отношении…и хрупкая стройная, скорее худая, как велосипед, Зиночка – выползала из-за стола, посмеиваясь над своим раздувшимся животом: «Ничего, все перегорит работой!» Так и было.
- А это у вас что?- был любимый вопрос Тишки на все времена. Дальше следовало восклицание:  «Это как раз то, что я люблю больше всего на свете!» … Ну кто тут устоит?
… Так мы и подружились.  Зиночка вносила заметное оживление в нашу  вынужденно обособленную жизнь, посвящая нас во все городские новости, давая меткие и острые характеристики местным обывателям.  Ее не любили почти все женщины городка (в то время, как  мужская часть населения на нее только облизывалась).  Они жили по раз и навсегда заведенному распорядку: дом-огород-прялка-посиделки с соседками за вывязыванием пуховых платков.  Такой образ жизни накладывал свой отпечаток на их фигуры, а перед глазами порхала жар-птицей наша «Джулия Робертс», вызывая зависть и фигурой, и острым язычком.
Как-то  Зиночка объяснила мне, почему у меня долго не задерживалась перед ней ни одна домработница:
-  Разве они выдержат это наше КПП*? Они же взглядом, как ластиком стирают. А уж языки – змеиные просто?  Ну, а мне все нипочем, они мне слово, а я им сто, да с улыбкой и пошла, гордо подняв голову,  и  плавно покачивая бедрами!
Однажды Зиночка отпросилась до вечера – ее бывшая свекровь зазывала  ее привести внука в гости, а жила она километрах в пяти от города в поселке Замельничном... «Мне еще надо тяпку наточить и лопату», - озабоченно  говорила скорее самой себе Зиночка.
- В гости?
- А что вы думаете, она и вправду в гости зовет? Удавится от жадности! Она начала стонать, что огород некому вскопать и сорняк забил. Мы завтра часам к шести утра туда пойдем со Светкой и Тишкой, а то потом жара не даст работать. Сказала, что гостинец для Тишки приготовила, так Мойша уже два дня рвется, что за подарок. Так что вы, матушка помолитесь за нас, чтобы я там не рухнула на грядках. На том мы и распрощались.
Утро следующего дня у нас с Христей прошло по намеченному сценарию: в связи с моей вынужденной недвижимостью («ты моя самая дорогая недвижимость!»- шутила надо мной семилетняя Христинка) мы занимались с ней английским, я отрабатывала на ней новый вариативный учебник, который собиралась подключить к базовому учебнику английского с нового учебного года в ее классе, затем я занялась переводами, мы помыли посуду, Христя подмела полы, вытерла пыль и полила грядки, заявив, что нам не нужна Зиночка, она сама может выполнять всю работу за такие деньги. «А носить продукты из магазина, возить бидон с водой и водить тебя на речку кто будет?» - парировала я,  она была вынуждена согласиться, тем более, что нам уже не хватало зиночкиных рассказов.
Неожиданно хлопнула калитка и перед нами предстали обгоревшие на солнце Зиночка со Светкой, а во дворе под яблонями остался сидеть на лавке Тишка.  На мое приглашение, Тишка пробурчал: «Ничего, я тут посижу», а Зиночка со Светкой, покатываясь от смеха стали рассказывать наперебой причину столь неожиданного своего появления у нас – раньше назначенного срока и странного поведения Тишки.
Утром они вышли из дома за час до назначенного свекровкой времени, т.е. в пять часов утра.  Они шли пешком ради экономии денег (хоть я и предлагала Зиночке дать деньги на автобус или попутку, она отказывалась – «вы мне сколько не дайте, я все истрачу на еду и одежку для детей, а ноги, чего им сделается, ничего сходим).  Сонного Тишку кое-где пришлось нести на руках, т.к. он просто валился, как столб  прямо на дорогу. Но, ближе к хутору, он оживился и к своей бабке уже вбегал с криком: «Какой гостинец? Какой гостинец?»
Бабка, сидевшая с прялкой на крыльце, завидев их издалека, мигом слегла в кровать и слабым голосом  заныла, что некому с огородом и т.п.
- Не скули, я наперед знала, какой гостинец ты нам готовишь, видишь наточила и тяпку, и лопату, у тебя вечно тупые – тебе и точило жаль на них изводить. Так и несли всю дорогу к тебе – я – Тишку, Светка – лопату с тяпкой, -  и Зиночка со Светкой , пробираясь между столами, стоявшими повсюду на дворе, ушли копать и тяпать в огород.
Зиночкина свекровка была  одержима какой-то болезненной космической жадностью.  Это была кровная сестра гоголевского Плюшкина – у нее не пропадало ничего. Она все тащила в дом. Например, эти столы, между которыми петляли к огороду Зиночка со Светкой… их было …сорок! В тех местах было принято на поминках раздаривать родным и соседям что-то из вещей покойного. Так вот, свекровка брала столами! То ли в шутку, то ли всерьез, Зиночка меня уверяла, посмеиваясь, что бабка  веранду, сарай и погреб из столов отстроила: «Для нее похороны – что праздник! Всегда есть чем поживиться! А ведь столы-то дарили потому, что никто не брал – на них ведь гроб с покойником стоял, а ей хоть бы что!»
Свекровка припахала и Тишку – он вытирал пыль ластовицей от бывших бабкиных байковых голубых штанов (подметила Зиночка), потом пытался подметать пол, но так старался, что поднял пыль и как пудрой засыпал огромное до полу бабкино зеркало, на котором тут же нарисовал рожицу. Любящая старушка тут же выгнала любимого внука  на крыльцо.  Это было ее большой ошибкой…
В ожидании  гостинца, который бабка отказывалась ему показывать, пока мать с сестрой не закончат работу, Тишка перепробовал много чего: гонял кур и гусей, плевал в бочку с водой для полива, поменял калоши с правого сапога деда на левый,  попрыгал на всех сорока столах по очереди, но все – таки мысль о гостинце не давала ему покоя.  И он решился…
Страшный грохот и дикий крик бабки заставили Зиночку с дочерью бросить работу и бежать к дому.  На кухне в огромном тазу с яичными скорлупками бултыхался Тишка, а рядом стояла «больная» свекровка и истошно орала то, что  на телевидении заменяют попикиванием, а в литературе – многоточиями. Сквозь это лексическое  разнообразие  иногда проскакивало и что-то понятное: «…ть…..ть!  мозги!...вай…..тя, ….ать!  я те дам гостинец!»  Вначале Зиночка  испугалась, что пацан разбил голову и та противная скользкая желто-зеленая жижа, в которой он бултыхается и есть его мозги (хотя она сразу усомнилась, что их у хоть и умного Мойши, может быть так много) , она кинулась к сыну, но  быстро отпрянула, убедившись, что все его составляющие целы и невредимы.
- Мойша! Правду говорят: «Клоп маленький, но вонючий! Сознавайся, что ты тут наделал!»
Сквозь всхлипывания Тишка все- таки  смог рассказать о главном. 
Он долго томился в ожидании гостинца, но упрямая бабка никак не поддавалась на уговоры. Потом она захрапела и Тишка решил сам  найти обещанное. Он помнил, что бабка всякий раз, угощала внука двумя слипшимися конфетами подушечками (купленными со слов Зиночки несколько лет назад по случаю закрытия сельпо сразу двумя ящиками). Конфеты эти свекровка доставала из высокого глиняного кувшина, стоявшего на самой верхней  кухонной полке. Неизбалованному гостинцами Тишке, даже эти слипшиеся подушечки не так часто перепадали.  Он решил, что уж настоящий –то гостинец лежит где-то там же – в недоступном для него месте.  Страсть исследователя торопила его: он подставил стул, но даже на цыпочках, достал только до нижней полки, на стул хорошо встала маленькая скамейка для ног, но цель была еще далека, на скамейку  встала перевернутая кастрюля и Тишка , балансируя, взобрался с соседнего стула на нее, а вот и бабкин кувшин с конфетами! Он запустил туда ручонку, но пожадничал и захватил полную горсть подушечек, которые никак не вылезали из горлышка, прилипая к краям кувшина…Тишка дернул, что было силы и… рухнул вниз.  Он мог бы и разбиться, но удачно приземлился в огромный таз с яйцами, которые жадная свекровка собирала в течение года, чтобы на Пасху покрасить и подарить невестке, соседям и знакомым.  Таким образом Тишка не только испортил будущие пасхальные «подарки», но и обнажил бабкину невероятную скупость.  Зиночка  оттащила парня во двор, где он был немедленно облит водой из той самой бочки, в которую недавно с упоением плевался. Но вонь отшибить не удалось.  Под бабкины многоточия и Тишкин рёв, Зина и Светка погнали паршивца обратно домой.  Солнце уже прилично припекало и мерзкая жижа  намертво вцеплялась Тишке в волосы и пленкой покрывала его тело. «Вот поганец! – сквозь смех и слезы  комментировала Зиночка, - «Люди добрые, посмотрите на этого Змея Горыныча! Это апофеоз жадности! Весь в бабку! Нет, чтоб взять две, три, ну пять этах поганых липучек, так он полный кулак набрал! Теперь на всю жизнь запомнишь, каково быть жадным!»
Так, смеясь и причитая, они догнали его до моста через Хопер, где на открытом пространстве солнце пекло уже невыносимо. Тишка взвыл и стал карабкаться на мать, но та переглянулась со Светкой и без тени улыбки спросила: « Свет, а чего мы будем с нашим Мойшей  мучиться до городского пляжа, нас там, может и не пустят с таким вонючкой, давай его сбросим с моста?» Светка усомнилась: «Мамка, да нешто такое потонет?» «А мы ему к ноге камень привяжем побольше!»  Тишка сначала перестал хныкать и недоверчиво прислушивался, но когда вник в смысл, подскочил и вприпрыжку побежал через мост с криком: «Не надо камень к ноге, я сам, сам добегу до горпляжа!»
Пока мать с сестрой отмывали Тишку в Хопре, на берегу от них, зажимая носы,  разбегались пляжники. Но как они его ни терли лопухами и душистой степной полынью, отбить запах им так и не удалось.  Поэтому, когда они добрались до нашей дачки, Тишка благоразумно остался сидеть в саду.  Я предложила  отмыть Тишку в нашем саду, а Христя уже достала шампунь, но Зиночка отказалась: « За шампунь – спасибо, возьму, а вымою под ближайшей колонкой с водой. Если я его здесь вымою – воду-то придется все равно мне носить, да и аромат от него такой ядреный, что вы потом от мух не избавитесь!»
Что правда, то правда, пока Тишка сидел под яблоней, вокруг него начали скапливаться помойные мухи.  Потом к этому запаху примешался еще какой- то посторонний. Когда они ушли я спросила об этом Христинку. «Мам, мне его жалко стало, я его папиным Фэнди побрызгала.
Прошлым летом на базаре я встретила Зиночку с высоким молодым красавцем в белом костюме, она не изменилась – та же Джулия Робертс… «Неужели снова два одиноких сердца нашли друг друга?», - подумала я.
- Ирина Святославовна, вы что не узнали? Это же мой  Мойша, ну – Тишка таким вырос!» - гордо представила она сына.
------------------------------

* КПП - Контрольно-пропускной пункт
------------------------------
На фото - внизу слева видна шиферная крыша нашего дачного дома в Н-ске.