Обедаю - оживший аппетит
обслуживает милая фемина
и голос колокольчиком звенит,
небесно-сладкий, но с горчинкой сплина.
Пойдём в твой сад, мне этот город мил,
распахивая все дворцы культуры,
я б узость этих улиц полюбил,
за широту и шарм твоей натуры.
Но ты пьяна, а я до глянца трезв,
и опьянею до любви не скоро.
По узким улицам несу себя, как крест
и крестным ходом потешаю город.
Шутить, но с кем? - такая скукота,
зацеловал бы маленькую даму,
она в окне, но слишком занята,
как в букваре, чистюля - моет раму.
А вот другая, умная, гляди
в очках и взгляд совсем иного рода,
пойти поплакать сыном на груди,
и вход открыт, и крест висит у входа.
Крести меня, я не крещён вчера,
сегодня окрести у будуара.
Долой очки, нас ждёт с тобой игра,
в которой часто в выиграше пара.
Довольно беспричинные места
просиживать в истоме бесполезной,
сними меня с печального креста,
протри - и я сверкающе-любезный.
Мы в звон войдём вечерний, голубой,
хрустальный звон пьянящего бокала,
и бабочек неизъяснимый рой
нам будет... стой, куда ты побежала?
Смешная и пугливая мадам,
из прыгалок скакнувшая в науку,
я, может быть, тебе весь мир отдам,
ты только протяни навстречу руку.
А город, этот старый воробей,
нахохлился и выцвел до предела,
плесни дождя и мне глоток налей,
чтоб море моих чувств не обмелело.
В гостиннице полным-полно людей.
Куда же мы, как облака кочуем?
И кормим на вокзалах голубей,
и точно голуби, под звёздами ночуем.