Вы твердите, что стало теплей,
Отменили совсем и дожди, и ненастья,
Даже птицам на ветках поётся смелей,
И рукою подать до всеобщего счастья?
Я не верю. Я сгинул в горелом лесу,
Где корёжило сталь и ломало берёзы.
У меня что-то крепко застряло в глазу,
То ли чей-то кулак, то ли ваши прогнозы.
Я завален в забое, меня не найти,
Я пахал за троих - на свои гробовые.
А теперь мне ещё тяжелей:
на груди -
Километры земли и просторы земные.
А на них, говорят, стало гуще жнивьё,
Стало слаще житьё,
Как медовая брага.
Может это и так: забродило ворьё,
Раз намазана мёдом любая бумага,
Ибо стерпит она даже ересь и бред,
Не сгорит от стыда и не кинется в реку.
Я завидую ей, но читать её мне!
И «лапша» для ушей тоже мне – человеку.