От сил пружины тайной
Метель в полях метёт.
Там время заметает
Мои–за годом–год.
И холодит и ранит
Стареющей бедой.
Там одинокий странник
Идёт совсем седой.
Не судите же строго
Мой отчаянный крик.
Белая дорога…
И седой старик…
Там не хватало хлеба,
Там были боль и страх.
Расколотое небо
Держали на плечах.
Мы собирались с силой,
Чтоб этот крест нести
За тех, кого убили,
Когда пришли спасти.
Вели нас, а не звали
Туда, в кромешный ад.
Потом не узнавали,
Вернувшихся назад.
Нам было там непросто,
На краешке земли.
Покрытые коростой,
Мы жили, как могли.
Там не щебечут птицы,
И звери не живут.
Исчезнувшие лица,
Заброшенный маршрут.
Те годы не оттают
Под снегом по весне.
Их время заметает,
А я кричу во сне.
Те годы не исчезнут,
Растаяв по весне,
Как памятник помпезный,
Напомнят о войне.
Напомнят, как мальчишки
Снопами полегли.
До хруста жму подмышкой
Награду–костыли.
И мы проходим снова
Тот ад–за кругом круг.
Для нас всё ищут слово,
Чтоб не обидеть вдруг.
Чтоб ни врагом, ни другом
Случайно не наречь.
Заносит годы вьюга,
Не скинуть ношу с плеч.
Тоскливый скрип калитки,
Замёрзшей на ветру.
С которой же попытки
Я, наконец, умру?
С которой же попытки
Придёт душа с войны?
Страшнее нету пытки
Из снов и тишины.
Вся жизнь передо мною
Крути, пурга, крути
И за моей спиною
Сугробы намети.
Тебе рад, как подарку
И в неземной тиши
Я поднимаю чарку
За упокой души.
Не судите же строго
Мой отчаянный крик.
Белая дорога…
И седой старик…
1992