Однажды на лесной поляне, попрятавшись от зорких глаз,
Грибы, лихой народ, гуляли, вели беседу – всё о нас.
Лисички, грузди и маслята, волнушки, и боровики,
И мухомор, гурьбой опята. Отсутствовали грибники.
В кружок поганочка впорхнула, совсем невзрачная, бледней
Самой себя, луны в июне. Да песню лить, что соловей:
– Меня на сковородку? Амен!.. Лишь порцию подать одну,
Всех вынесут вперед ногами. И вся семья, что груз – ко дну!
Ворчали грузди, эдак складно, а быть бы им чуть-чуть добрей!
Добро творить всегда накладно, а гадить, право, веселей:
– Засолит нас дурак ли, умный, забыв водицею промыть.
Исход предугадать нетрудно! – глотала эти речи сныть.
– Вреднее, верьте, ботулизма, нет в бренном мире ничего,
Хотя в сравненье с популизмом… не будем обсуждать его.
Тут Боровик воздвигся грозный, обвел тяжелым взглядом их:
– В политику? – слегка нервозно, – подрежу, буду гадом! – Псих!
Маслята – солнышка зайчата – бесились лихо в стороне.
Они играли в «Аты-баты» – солдатики в грибной стране.
И каждая лисичка пела! Молчали белые грибы.
Орать – не царское то дело. Как миновать такой судьбы?
На действо дятел глянул косо и, отложив свой барабан,
Дождался, буркнул без вопросов: – Ну, перестань, не балагань!
Эй, спорые, пора под сосны, во мхи-лишайники, в листву.
Рассвет, а грибники, что осы, ужалить могут наяву!
…Я не был на грибном том сходе – далёко до угодных мест,
Не слушал мифов о погоде. В камине жар, поленьев треск.
А ноздри щекотал волшебный грибного супа аромат!
– Ты слышишь, барин, листьев шелест? – тарелка с ложкой мне звенят!