Прошлым летом ко мне в гости крёстный приезжал. Во, история! Три года собирался, да всё чего-то мешало. А на прошлое лето всё-таки решился.
Ну, решился, телеграмму отстукал: встречай, мол, еду.
А ещё до этого, в мой последний отпуск (я у него гостил), он меня про рыбалку замучал. Что, да как, чего ловится, на какую снасть? Всю душу вымотал! Рыбак он заядлый. Две проблемы у него: рыбалка и чтоб «за воротник заложить». Любил он эти занятия...
На Волге – там привычно. Если с берега, то на резинку, если с лодки – на подпуск или кольцовку. Сетями или неводом, как у нас здесь, не больно-то разбежишься: поймают – хлопот не оберёшься.
Я ему говорил:
– Поедешь в гости – с собой ничего не бери, у нас всё по-другому. Рыба на пустой крючок берет, не говоря уж про сети.
Что говорил, что нет! Привёз он с собой волжские закидушки: метров по тридцать длиной, о пятнадцати крючках каждая, да ещё с резинками! Куда здесь такие?.. Ну, ладно...
Прилетел, значит, встречаю я его с вертолёта, везу домой.
Он ещё в комнату не вошёл, в прихожей чемоданы поставил и спрашивает:
– Где тут у вас червей копают?
Я ему: «Подожди, крёстный, вздохни с дороги, посидим, приезд отметим. Не убежит рыбалка-то».
Чуть уговорил.
Ну, выпили, посидели – честь по чести. Утром мне на работу. Договорились : я с обеда отпрошусь, и поедем рыбачить.
... Прихожу я, значит, в обед – крёстный спит. Одеялом с головой укрылся и спит. Бужу. Вставайте, граф, вас ждут великие дела!
Он одеяло откинул и – мамочка моя родная! Глянул, а лицо у него шире задницы! Глаз не видно, опухло всё и в крапинку. Ну, дела-а-а-а.
Я сразу всё понял.
– Червей копать ходил? – спрашиваю.
Головой кивает, а сам ощупывается.
– Иди, – говорю,– глянь в зеркало, что ты с собой наделал! В чём ты в тайгу-то ходил?
А был июль месяц. Сами понимаете – гнуснейшее время. Комар и мошка зверствуют – не попадайся! А он точно – в одних подштанниках, да в майке попёрся.
– Что я, комаров, что ли, не видал!
Ни тебе брезентового костюма, ни противомоскитки не надел, и ДЭТой не намазался. Молодец!
Ну, его и сожрали.
Горячий стал весь – температура поднялась. Какая уж там, рыбалка! Сиди дома, морду марганцовкой отпаривай, пока опухоль не спадёт.
Правда, червей он накопал – трёхлитровую банку!
– Куда, – говорю, – столько? Тут всему посёлку на год хватит, ещё останется.
А он :
– Не учи учёного, не первый раз замужем – и всё такое. Ну, ничего не понимает!
Ладно ...
...Оклемался крёстный через пару дней. Пока дома сидел – всю мебель мне отремонтировал. Рукастый – без дела не может.
На третий день – поехали. Повёз я его на Красные пески: чебачок там хорошо берёт, да и всякая другая рыба мимо не проходит. Уловистое место.
Приехали. Расположились.
Я уж молчу, ничего не советую. Он всё сам.
Распустил свою волжскую закидушку о пятнадцати крючках, насадил червей, раскрутил грузелок и забросил. Аж чуть не на тот берег Казыма.
Сижу, смотрю. Помалкиваю.
На тычку он колоколец привязал, чтоб поклёвку слышать. Звонкий такой, из латунной гильзы.
Ладно...
Пока мой крёстный вторую закидушку из рюкзака доставал, первая выждала, когда груз на дне успокоился, да ка-а-ак даст звону! Я думал – вся тайга всполошится!
Он бросился тащить!
Пятнадцать крючков – пятнадцать чебачков!
Он по новой насадил, забросил и опять – за второй снастью полез в рюкзак.
Та же история! Пятнадцать крючков – пятнадцать чебачков! Один – в один.
Я говорю:
– Крёстный, брось ты это дело! Она ведь так и будет брать, непрерывно. Давай, лучше костерок разведём, ушицу заботварим, да по стопочке, а?
Что же вы думаете? Прогнал он меня!
– Езжай, – говорит, – домой и не мешайся! Видишь, клёв пошёл, – да ещё матом прибавил.
Ну, я спорить не стал, пузырёк ему, на всякий случай, оставил, говорю:
– Завтра к вечеру приеду. Счастливо оставаться. Он даже не оглянулся – у него опять трезвонило.
... На другой день – еду. Подъезжаю – смотрю.
Колокольчика на тычке уже нет, тишина, и мой крёстный метрах в десяти от берега на брёвнышке сидит, кулаком щёку подпёр и, печально так, вдаль смотрит. И бутылка перед ним – почти полная! Чудеса!
Подхожу, спрашиваю:
– Ну, как? Клювает?
Он на меня посмотрел – глаза красные, как у бешеной тарашки. Ночь, наверное, не спал.
– Это, – говорит, – у вас не рыбалка. Это форменное издевательство над нормальным человеком. Ты знаешь, сколько я наловил? А ты знаешь, сколько я бы мог наловить?
Я кивнул. Потому, что знал. И то, и другое.
– И я знаю, – опять говорит, – только вот одно мне совершенно непонятно со вчерашнего вечера: ЗАЧЕМ?
Крёстный вытащил из рюкзака вторую кружку, налил обе почти доверху и со страхом посмотрел на непрерывно дёргающийся кончик сторожевой тычки.
– Давай-ка, племяш, лучше напьёмся. Для здоровья это полезнее. Э-эх!
Продолжение http://www.stihi.ru/2012/02/01/8143