Не знаю я сама,
что сводит всех мужчин с ума,
когда они со мной
и взор поймают мой.
Не знаю я сама,
на что мне всех признаний тьма,
напрасен этот труд,
его дожди легко сотрут.
Но в полуночи снова огни,
отражаются в лужах они,
и становятся снова слышны
мои песни, легки и нежны:
Моих губ поцелуй столь горяч,
мои руки нежны — хоть их прячь,
и написано в звездах мне Богом
целовать и любить премного!
Мои ноги скользят и летят,
завлекают глаза и блестят,
в голове моей звезды кружат,
моих губ поцелуй столь горяч!
Во мне цыганки кровь,
во сне я вижу маму вновь,
что была королевою зала
раззолоченного Альказара.
Столь прекрасною мама была,
словно фея плясала и жгла,
и вздохнуть ни один не смел,
пока тамбурин звенел!
И она пробудилась во мне,
мы одну разделили судьбу,
я танцую опять при луне
и свершаю в ночи ворожбу:
Моих губ поцелуй столь горяч,
мои руки нежны — хоть их прячь,
и написано в звездах мне Богом
целовать и любить премного!
Мои ноги скользят и летят,
завлекают глаза и блестят,
в голове моей звезды кружат,
моих губ поцелуй столь горяч!