вдыхая серый дым улиц ненавистного города, я вспоминаю ее. пламя костра, поднявшегося до неба, рассекающего густую тьму южных ночей искрами, как фейерверком, не могут напугать даже порывы морского бриза. они лишь дразнят его, и он горит все ярче. она танцует в кругу девушек, и они дарят ей прекрасные огромные неизвестные мне цветы из своих волос, увлекая за собой в дикий, неистовый танец. она смеется, ее легкое платье треплет ветер, песок липнет к разгоряченному телу. она зовет меня к себе, легко кружась у огня, как прозрачный ночной мотылек. но я все не иду, и она подбегает сама, обвивая руками мою шею, шепчет мне что-то, горячими губами касаясь холодных хрящиков ушей. она накручивает на свои тонкие фаянсовые пальцы прядь моих волос. от нее пахнет морем и фруктами. я не слушаю, я лишь разглядываю ее ключицы, где застыли под умелой рукой мастера две великолепные птицы, стремительно несущиеся к ее сердцу. она зовет меня купаться, я отвечаю, что будет шторм. она снова смеется, взлетает и вот она уже у кромки воды, где море послушно лижет ее ноги, обволакивая белой пеной. она скидывает платье, и морская тьма поглощает ее, обнимая и унося вдаль.
а в этом душном тесном городе не видно солнца. здесь женщины в величественных шубах пахнут дешевыми терпкими духами и потом, волоча за собой покорных мужей. и даже если очень поискать, я не найду и капли живительного кислорода. я потеряла ключи от этого сна, и я просто-напросто забуду его, оставлю в закоулках памяти, чтобы порой вспоминать, но не очень сильно, чтобы не дай бог не погрузится в него целиком. потому что после сладостных мгновений счастья, я просто умру от недостатка кислорода.