***

Она говорит ему: "Знаешь, мне так одиноко...
У тебя не найдется бокала мартини? С яблочным соком?"
Он уходит на кухню и включает плиту - приготовить ей чаю
Перекатывает на языке слова "останься", "люблю" и "скучаю"
(В них застряют почему-то обрывки стихов Пастернака и Блока)
Ему хочется крикнуть: "Ну что же ты, сердце? За что мне так тяжко?!"
Только сердце молчит. Сердце не отвечает...
Он наливает ей крепкого чаю в свою любимую чашку.

Она подходит к нему и говорит: "Послушай, я так устала...
Чувствуешь, как дрожу? Пусти меня под одеяло..."
Он берет ее за руку - ту и правда трясет в приступах мелкой дрожи.
А что он может сделать? Ну, что он, по сути, может?
Вложить свои острые губы в ладоней ее безмятежность?
Сжать ее тонкие пальцы? - но этого мало, ничтожно мало...
(А он уже жить не хочет без запаха ее кожи
И комом в горле стоит непроходимая нежность)

Она отставляет горячую чашку, так ни глотка и не сделав
И прикасается пальцем к его губам. Его губы - белее мела.
Он хочет сказать: "Не дыши мне так на ухо, я же оглохну..." -
Но выходит лишь слабый стон (что в этом случае тоже неплохо).
Звенья мыслей в его голове бестолково звенят дребезжаньем ночного трамвая.
Он целует запястья ее, обезумев на вдохе
От следов своих губ на реке ее светло-молочного тела.
Он глотает ее поцелуй и от счастья глаза закрывает...

Они лежат на кровати - сплетенные ноги, сплетенные руки.
Она пытается вычленить что-то в отчаянном стуке
Его сердца, которое бьется в клетке из ребер обезумевшей птицей.
Она шепчет: "Это же надо было - по самые уши влюбиться..."
Он пытается вспомнить, сколько ей лет - девятнадцать? двадцать?
Впрочем, какая разница... Когда замирают все звуки
Он тонет в ее глазах, чтобы там навсегда поселиться.
Она берет его за руку, чтоб научиться бояться.