Я певец диссонансов, мне лад гармонический тесен,
мне плевать, что кому-то сегодня я неинтересен...
Вспомню ночь на востоке, точнее, во Владивостоке,
где тайфун заливал мой гостиничный номер потоком…
Жми, тайфун, завывай, развернись форс-мажором по рожам
нафталиновых мэтров, которых забыть мы не можем,
выбивай из нас дурь, как коверную пыль, да покрепче –
так мне легче писать о тебе. И вообще так мне легче.
Бей, тайфун, по заслугам одних, а других в назидание.
По углам, по мозгам инфранизких частот беснование,
от которых сойти можно было с ума в этой встрече,
( как всегда говорят шутники – если есть он, конечно ).
Рви, тайфун, оставляя в потемках совсем без внимания
стекол выбитых звон и упавших деревьев страдание.
Рассчитайся со всеми, кто под руку нынче попался –
кто был прав, кто неправ, кто не был – только слыл и казался…
Так я думал тогда… Ну а утром, пожалуйте,– солнце!
Не трясло хоть – и ладно, и ближе мне стали японцы.
Я тайфун презирал там, в столице приморского края
и валял дурака, босиком по заносам шагая
под улыбками юных богинь в элегантных сапожках,
грациозно взлетавших над лужами, мокрых немножко.
Как красив был изгиб плеч и бедер их виолончельный,
Как у той… Как тогда… Там, на юге… В Одессе вечерней…
От безумства ее поцелуев в преддверьи разлуки
я кричал, задыхаясь: " Ну что ты? Возьми себя в руки!"
И под грохот грозы, разрывающей мокрую тьму,
мне она каждый раз отвечала, смеясь: " Не возьму!"