Там, где слышен отчаянный звук эха, неизвестно кем изданный,
Я могу оказаться посредственной или самОй тобой избранной.
Там не будет касаться моих теплых плеч твой холодный взгляд,
И в одну сторону будет дорога, никакого шанса вернуться назад.
Даже самого мелкого, самого что ни на есть ничтожного,
Там будет чувствоваться свет, даже если будет под кожей он.
Отпусти, я не верю, что в той стране приемлем еще гость,
Что в пустых жахлых коморках Бог не слышит твоих просьб.
Как жесток этот мир – ты не устанешь повторять и в суе,
Мир таков, каким был создан нами, и как мы его рисуем.
Здесь в окно бьется замерзший, уже совсем слабый коршун,
Но никто не откроет ставни, лучше погреют на коленях кошку.
Попроси стюардессу принести чего-то кислого полусухого,
Я за собой оставляю много пережитого и такого уже родного.
Приземлюсь там, где мне не будут улыбаться даже в барах,
Где на Веревке поет чуть живая, с анерексией и с безупречным сопрано.
Теперь я там, где забывают о прошлом, сносят все, что с ним связано,
Где каждый день обещают и не помнят, что было сказано.
Прости, мне кажется что это беспощадное место и вы так похожи чем-то,
И если связывать тебя с Бухарестом вы дружите с юго-западным ветром.
Зачем туда мне, я боюсь остаться без чувств к тебе, покрыться серой,
Я не знаю меры в обидных словах, но я живу в руку со временем.