Полдень.
Листья свернулись дряблые.
Утро высохло, начался зной.
Только в терпком хрустящем яблоке
Свежесть осени под белизной.
Старый дом,
От солнца белый,
Отражает медленная вода,
Будто река захотела
Запомнить его навсегда.
Я помню,
как в эту школу
Семилетним пришел в первый раз,
Наклонивши немного вихрастую голову
От ребячьих пристальных глаз.
И поземкой свистит песок.
Дождь.
Труба забурлила лужей...
А на партах смолистый сок.
Парты пахли еловым бором,
Где я летом смолой загорел.
Промерцали штыки над забором,
Возвращаясь из лагерей.
И мне тогда показалось,
Что на тусклых осенних штыках
Детство мое улыбалось,
Уходя,
ускоряя шаг,
Улетевшей, шумящей птицей,
Мое детство, в сини кружись!
В школе
день мой последний промчится
Пред вступлением в жизнь.
Как-то странно и трудно поверить -
Не увижу знакомый зал...
Я открываю двери
И от солнца
жмурю глаза.
У меня захватило дыханье,
Как на самой высокой сосне.
Небо плывет с колыханием,
Будто во сне.
Под листвой наступающих весен,
Что шумят на ветру как запев,
Мы пойдем в половодье песен.
Этот зал загрустит, опустев.
Но в звенящую свежестью осень
Снова вспыхнет приветственный шум
И взовьется в громадную просинь,
О которой я напишу.
И конечно, ребята в школе
Так же жадно увидят, как я,
Журавлей,
Улетающих с поля,
В первом заморозке звеня.
И увидят, наверное, листья,
Тихо
падающие на бойцов,
И тогда на закате огнистом
Загорятся глаза и лицо.
Я, прислушавшись к голосу сердца,
Поглядев на шелковицы рябь,
Вспомню далекое детство,
Что ушло
со штыками в сентябрь.
Улетевшею быстрою птицей,
Мое детство, в сини кружись!
Пусть скорей этот день промчится -
Предо мной раскрывается жизнь!