И душа перестала петь,
сжалась где-то внутри в комок,
звонкий голос утратил медь,
чтоб услышать никто не смог.
Я сулила ей тёплый рай
и поила вином сполна,
обещала в полцарства пай,
но упрямо молчит она.
Мне бы с этим и дальше жить,
в тёмны косы вплетая ложь,
отдала золотую нить
за истёртый до блеска грош.
Многоликое божество
ссохлось, точно ржаной сухарь.
Белокрылое существо
онемело во мне, а жаль...