Однажды мне станет абсолютно по фигу, что твои глаза совершенно необыкновенного черного цвета. Что ты знаешь наизусть практически всего Бродского и завариваешь чай так, как мне нравится. С лимоном и имбирем.
В каком-нибудь дешевом кафе ты будешь много курить под тоскливый блюз и рассказывать о том, как соседский пёс вчера утром покончил жизнь самоубийством, бросившись под поезд после похорон хозяина. Того самого, что умер от сердечного приступа, застав жену в кровати с её же преподавателем итальянского языка. Она будет нарочито хлопать длинными кручеными ресницами и, чуть покачивая головой, с придыханием шептать: «Какой ужас…». Как будто впервые слышит о том, что люди изменяют друг другу; о том, как верны собаки своим хозяевам.
Ночь свернется пушистым котенком у моих ног. Бессонное ожидание выскользнет за дверь пугать прохожих, отражаясь на стенах домов бестелесной тенью. И ты, вернувшись под утро, удивишься тому, что я сплю. Под действием снотворного я даже не почувствую, как сильно в запах коньячного перегара и сигарет вплетаются эфиры французских духов.
Ты небрежно скинешь ботинки рядом с кроватью. Не снимая ни джемпера, ни брюк, мгновенно уснешь, завалившись на левый бок в неудобную позу. Как всегда тебе ничего не присниться. А я тихим ветром выпорхну в открытую форточку, чуть потревожив занавеску.
Утром ты удивишься, почему я до сих пор не накричала на тебя за грязные ботинки у кровати; запотевшие от перегара окна; за незакрытый тюбик зубной пасты и не поднятый ободок унитаза. Почувствовав подвох в звенящей тишине, ты проведешь рукой по остывшей пустой подушке. А я буду сидеть на карнизе и наблюдать за тем, как старушка на улице кормит голубей семечками.
Однажды тебе станет абсолютно по фигу, что уже очень давно не заправлена кровать, а по утрам не пахнет свежесваренным кофе. Что мои чулки на стуле не раздражают тебя и вопрос: «Может, сходим сегодня куда-нибудь?» - не заставляет придумывать уважительные причины отказа.
Гуляя по парку, ты будешь кидать голубям хлебные крошки на влажный асфальт, а я шершавить водную гладь луж. Я не знаю, сумеешь ли ты разглядеть в них моё отражение, но обязательно будешь чувствовать, что я рядом. Ведь, это очень важно, чтобы кто-то нужный был рядом.
Однажды ты перестанешь меня искать. А я по ночам буду тихо биться в твое окно. Стекло будет холодным. Из-за штор будет пробиваться тусклый свет. И ты никогда не узнаешь, почему форточка распахивается каждый раз, когда очередная женщина прикасается к тебе губами. Ты будешь поить их красным сухим вином и рассуждать об экспрессии в произведениях Шнитке. Они будут томно смахивать со лба прядь волос, замечая, как печально во дворе плачет ветер. А на утро их замучает насморк. Сквозняк…