Всходило солнце, птицы пели
И где-то вдалеке журчал ручей.
Лес просыпался; даже ели,
Скрипя, тянули ветви вверх.
Скрипели сосны, клёны, ивы,
А звери умывалися росой.
Всё было тихо, ясно и красиво.
Но это было лишь затишье пред грозой.
Сидел у речки, воду созерцая,
Премудрый эльф с нахмуренным челом.
Вода спокойно огибала камни
И быстро исчезала за углом.
И думал эльф, что жизнь людская,
Как воды речки, быстротечна.
И умирают люди так внезапно,
Что забываются в пучине вечных дней...
Но эльфам, детям матери-природы,
Не суждено теряться в тьме веков.
Даровна им жизнь иного рода.
Жизнь без войны, насилья и оков.
Не умирают эльфы от болезней,
Они не знают о морщинах, седине...
И думал эльф, на берегу реки сидевший,
Что вечно жить он будет на Земле.
Так думал эльф, веками живший мирно,
Но он не знал превратностей судьбы.
Летит стрела, во плоть врезаясь сильно
И забирая жизнь в объятья тишины.
Жестокий люд в леса невинные явился,
Неся с собою разрушение и смерть.
И снова в мире хаос воцарился,
Как в древности, когда младым был свет.
Стеклянны очи эльфа, что лежит у речки,
Таят они недоумение и страх.
О нём никто не вспомнит, не поставит свечки,
Лишь ворон будет каркать на костях.
Сочится кровь эльфийская из раны
И красит воду в алый цвет.
И плачут ивы, к речке наклоняясь
И плачут звери, зная, что укрытья нет.
А люди, топорами дебри прорубая,
Идут вперёд, сметая всё на их пути.
Кто прав, кто виноват - они не знают.
Им важно земли новые найти.
Лесные твари дом свой защищают,
Готовы жизнь за мир они отдать.
Но люд всё яростней на зверя напирает,
И никого не пощадит людская рать!
Прошли века, но мир не изменился,
И шлейф смертей и адских мук
С тех пор за расой человеческой стелился,
И погибало всё от их жестоких рук.
ххх
Диковинные птицы, звери
С лица Земли навеки стёрты...
А люди всё же смутно верят -
Вновь скрепятся судьбы осколки.
Вернутся эльфы с их стихами,
Не утомлённы от невзгод,
Как тот, с стеклянными очами,
Чьи кости у багряных вод.