Гулливер в зрелые годы – тайная философия – случайная выборка – благо твоих дней – невидимая птица – в воспоминаниях и грезах – идеальная цель – глоток воздуха – долгий круиз – достаточно для счастья – утраченное – читать и слушать – успех и презрение – на пути к зрелости – шаги на снегу – серебро и книга – истина и надежда – деньги против скуки – визит Верхарна – зеленое одиночество – рассеянным взглядом – уважение к модернистским течениям в литературе – девушки на побережье – усталость духа – современная красота – первое рукопожатие – медленное приближение к девушке – мечта отступает – имя невесты – смерть и одиночество – и всё же – знаки с другого берега – почему Ницше плакал – в отсутствие Орианы – феномен заботливости – полная индульгенция – талант и скука – попробуй прочесть это вслух – ничего не случится – перебои чувства – душа бегущая от пчелы – скорбная бесчувственность – все дороги – шедевры модернизма – есть вещи важнее – личное горе в эпической перспективе – море за стеклами – это было давно – вулкан желания – беглец обреченный – крутые яйца – закат одной жизни – потерпеть поражение – все спасено – потеряно навсегда – много лет спустя – actum est
=========================================================
ГУЛЛИВЕР В ЗРЕЛЫЕ ГОДЫ
вот так это все происходит:
растешь и становишься
Гулливером, и все, что тебя
волновало в детстве,
становится маленьким и
незаметным – настолько,
что разглядеть эти
подробности, из которых
складывалась когда-то твоя
жизнь, можно теперь лишь в
большое увеличительное
стекло – тогда ты с
волнением увидишь и
вспомнишь то, что казалось
тебе самым важным в тебе
самом и в мире, а потом
куда-то ушло, – леса, моря,
города, люди, музыка,
мысли, переживания… и то,
чему нет названия, – а когда
отведешь стекло, все это
вдруг исчезнет, будто песня,
которую оборвали, и ты
заметишь то, чего не
замечал раньше, – ты
поймешь, как далек
от тебя тот прежний мир
и ты сам, прежний.
–––––––––––––––––––––––
«Вот так же изменяется наше сердце... мы обладаем способностью последовательно закреплять в сознании каждое из его состояний, но зато мы избавлены от ощущения того, как оно изменяется» – М. Пруст. «По направлению к Свану».
ТАЙНАЯ ФИЛОСОФИЯ
самые обычные явления природы
белые летние облака
голубое небо
кроны деревьев
на фоне этого неба
или на фоне других крон
тихие шумные застывшие шелестящие
холмы вблизи и в отдалении
вытянутые извилистые
или округлые озера
пруды
похожи на редкие архаические выражения
которые заключают в себе
не только очевидную
точнее явную для слуха гармонию
музыкальность
но и тайную идеалистическую философию
которую мы исповедуем
в глубине своего «я»
в тех глубинах которые скрыты от нас самих
разного рода защитами
вытеснениями
душевными и умственными привычками
и открываются нам лишь случайно
невольно
под действием чего-то прочитанного
услышанного
и какого-то необъяснимого внутреннего толчка
––––––––––––––––––––––
«Постепенно я стал замечать редкие, почти архаические выражения, которые Бергот любит употреблять в определенные моменты, когда сокровенная волна гармонии, когда внутренняя музыкальность возвышает его стиль... Я почувствовал в этом отрывке то же пристрастие писателя к редким выражениям, обнаружил тот же разлив звуков, узнал ту же идеалистическую философию, которые, незаметно для меня самого, и доставляли мне наслаждение...» – М. Пруст. «По направлению к Свану».
СЛУЧАЙНАЯ ВЫБОРКА
из ряда книг стоящих на подоконнике в кухне я выбрал утром три и прочел из каждой по нескольку страниц за утренним кофе и все три фрагмента оказались на одну тему
Пруст рассказывал о тете Леонии которая «скрипела потихоньку» не покидая комнаты укрепляя здоровье водой виши и пепсином сидя у окна разглядывая прохожих и дожидаясь прихода Евлалии чтобы узнать поспела ли госпожа Гупиль к возношению
Беккет рассказывал то ли о персонаже по имени Мэлон то ли о персонаже по фамилии Сапоскат в тексте встречались темы и мысли сходные с прустовскими как будто автор тоже пустился на поиски потерянного времени но ведет эти поиски без воодушевления покашливая покряхтывая то и дело прерывая себя ремаркой «какая скука» или «так нельзя»
Буковски нес какую-то ахинею в своей обычной манере со своей обычной интонацией или точнее привычной задней мыслью мол все мы в жопе и я глубже всех так почему бы нам не выпить и не развлечься
и я подумал что если такова случайная выборка то это кое-что говорит о том кто собрал эти книги на подоконнике
он представился мне «хилым разочаровавшимся в жизни стариком у которого умерли дети и он все горюет о них»
я знал что этот образ ошибочен в той же мере что и представление Марселя о Берготе
но на минуту мне показалось что он не так уж далек от истины
ведь я с детства о чем-то жалею и горюю хотя если бы меня спросили я не мог бы сказать о чем
––––––––––––––––––––
1) «Так, день за днем, текла жизнь тети Леонии, и это безмятежное ее однообразие тетя с деланным пренебрежением, но и с глубокой нежностью именовала “скрипеть потихоньку”» – М. Пруст. «По направлению к Свану».
2) «Какая скука». – С. Беккет. «Мэлон умирает».
3) «По произведениям Бергота я представлял его хилым, разочаровавшимся в жизни стариком, у которого умерли дети и который все горюет о них». – М. Пруст. «По направлению к Свану».
БЛАГО ТВОИХ ДНЕЙ
вот оно твое благоденствие
дни однообразные
как пюре которое ты ешь по утрам
скрипка лежит в футляре
кабинетный рояль закрыт чехлом
звуки мира свелись
к стуку маятника и шелесту карт
пасьянсы иногда удаются
иногда нет
но этого мало
чтобы у каждого дня
появилась своя прическа
своя физиономия
все они на одно лицо
и это лицо благоденствия
дом твой богат
фермы твои процветают
недостает малости например пожара
который спалил бы весь дом
тогда тебе пришлось бы переехать
на маленькую ферму у водопада
и там твое благоденствие получило бы
зримое и слышимое воплощение
в движении и шуме падающей воды
непрерывном и однообразном
настолько однообразном
что уже через неделю
ты перестаешь
его замечать
–––––––––––––––––––
«...впечатлительность, которую благоденствие превратило в молчащую арфу...» – «...пожар мог бы вынудить ее... выехать на лето в прелестную ферму Миругрен, где был водопад». – М. Пруст. «По направлению к Свану».
НЕВИДИМАЯ ПТИЦА
на невидимом дереве поет невидимая птица
и останавливает мгновение
наполняя его солнцем и тишиной
под эту песню
в самой пустынной из всех пустынь
поднимается пальма
расцветает боярышник
и рыжая девчонка с черными глазами
и лицом в веснушках
пристально смотрит на тебя
а потом поднимает с земли лопатку
и убегает
птица поет
листья пальмы
колышутся на ветру
отец окликает тебя издалека
из другого времени и пространства
а ты замер
и не можешь пошевелиться
ты здесь один
она убежала
оставив тебя одного
время остановилось
невидимая птица поет на далекой ветке
ты одинок как эта невидимка
ах если бы ты знал
о чем думала эта рыжая девчонка
с черными глазами и лицом в веснушках
о чем она думала
пока ты стоял зачарованный
прислушиваясь к пению невидимой птицы
свыкаясь со своим одиночеством
поверишь ли если я скажу тебе
если она тебе сама это скажет
она думала о том как заманить тебя
вечером в боярышниковые кусты
––––––––––––––––––––––
1) «Пальма высится на краю пространства. // Ветер медленно гуляет среди листьев. // Огненно-яркие перья птицы тихо колышутся». – У. Стивенс. «Просто быть» («Of Mere Being»).
2) «Рассекая высоту какого-то неведомого дерева, невидимая птица, чтобы убить время, проверяла с помощью протяжной ноты окружавшую ее пустынность...» – М. Пруст. «По направлению к Свану».
3) «Подняв лицо, усеянное розовыми крапинками, на нас смотрела рыженькая девочка, по-видимому, вернувшаяся с прогулки и державшая в руке копалку». – М. Пруст. «По направлению к Свану».
4) «...очень хорошо помню: у меня была всего секунда, чтобы дать вам понять, чего я от вас желаю, и я с риском, что ваши или мои родители заметят это, подала вам до того непристойный знак, что мне до сих пор стыдно». – М. Пруст. «Беглянка».
В ВОСПОМИНАНИЯХ И ГРЕЗАХ
все люди похожи друг на друга различия между нами незначительны только поэтому мы и можем общаться если бы у каждого было что-то действительно своеобразное то общение было бы невозможно и Земля напоминала бы космическую лабораторию в которой обитали персонажи «Соляриса»
самое выдающееся произведение литературы привлекает нас только тем что мы узнаем в его герое или героях самих себя и то что это узнавание возможно подтверждает сказанное люди похожи друг на друга как похожи цветы пчелы и рыбы одного вида
и когда Пруст описывает прощание маленького Марселя с боярышником и его обещание каждую весну возвращаться в Комбре или просто выбираться за город чтобы взглянуть на цветущие кусты я вспоминаю свое собственное обещание данное по сходному поводу и точно так же не выполненное
до пригородного лесочка и тропинки в нем по которой я раньше так часто гулял и которую называл «тропинкой Пруста» от дома где я теперь живу всего десять минут езды но вот уже приближается середина лета а я так не разу и не побывал в том лесу вместо этого я провожу яркие летние дни в полумраке комнаты и перечитываю Пруста
но не так ли и сам Пруст точнее его двойник Марсель сидя на солнцепеке в комбрейском саду увлеченно читал книгу тоскуя по каким-то иным просторам иной жизни
и не посвящены ли все семь томов романа доказательству того что в воспоминаниях и воображении мы проживаем жизнь гораздо ярче полнее чем в ощущении
может быть этим летом я так и не навещу «тропинку Пруста» но зато перечитаю всю его эпопею
вот уже несколько лет как такое времяпрепровождение нравится мне больше загородных прогулок
трудно сказать что тому причиной может быть я теперь понимаю жизнь лучше а может быть просто старею
–––––––––––––––––––
1) «все мы, в конечном счете, похожи...» – Ч. Буковски. «забудьте» («forget it»).
2) «И, вытирая слезы, я обещал им, что когда вырасту большой, то не буду вести глупый образ жизни, какой ведут другие, и, даже живя в Париже, весной, вместо того, чтобы ездить с визитами и слушать всякую чепуху, буду вырываться в окрестности, только чтобы взглянуть на первые цветы боярышника». – М. Пруст. «По направлению к Свану».
3) «Вот так, два лета подряд, сидя на солнцепеке в комбрейском саду, я под влиянием книги, которую тогда читал, тосковал по стране гор и рек...» – М. Пруст. «По направлению к Свану».
ИДЕАЛЬНАЯ ЦЕЛЬ
в некоторых случаях идеальная цель исчезает внезапно после какой-нибудь катастрофы
подающий надежды молодой боксер расстается с рингом потому что отправил в кому своего друга и никакие угрозы ротного командира или издевки сержанта не могут вернуть упрямца на ринг
некий граф разочаровывается в женщинах и любви обнаружив на плече жены тавро в виде лилии удивительно как он не замечал этого раньше и как не замечала этого служанка которая мыла и одевала госпожу
проповедник перестает быть ревностным служителем бога после того как бог допустил чтобы его жена умерла промучившись шесть часов в разбитой машине проповеднику чья обязанность утешать других не так-то просто утешить самого себя если бы это была жена прихожанина он бы нашел слова для оправдания бога
но нередко идеальная цель исчезает постепенно она тает как берег в тумане когда смотришь на него с кормы отчалившего парохода или как этот пароход когда следишь за ним с берега
как маленькое облако которое ветер гонит от одного края горизонта к другому ты отвел взгляд чтобы посмотреть на дорогу на холмы а когда снова поднимаешь взгляд к облаку его уже не найти
идеальная цель исчезает и на ее месте не остается ничего даже шрама лишь огромный пустырь заполненный множеством мелких целей которых раньше ты просто не замечал или считал не стоящими внимания
––––––––––––––––––––––
1) «Он давно уже перестал стремиться к идеальной цели...» – «Высокие мысли уже не занимали Свана, и он перестал верить в их существование, хотя и не отрицал его начисто». – «В связи с этим у него появилась привычка думать о мелочах...» – М. Пруст. «По направлению к Свану».
2) «...молодой боксер расстается с рингом» – мотив из романа и фильма «Отсюда и в вечность».
3) Граф (де ла Фер, Атос) – персонаж романа А. Дюма «Три мушкетера».
4) Проповедник (Джейкоб Фуллер) – персонаж фильма Р. Родригеса «От заката до рассвета».
ГЛОТОК ВОЗДУХА
несмотря на мягкий тон красивые фразы тонкую иронию эта часть ужасна то есть она ужасающая пугающая и когда читаешь ее чувствуешь будто провалился под лед и течение уносит тебя все дальше от полыньи
напрасно ты стучишь по льду ногами и кулаками напрасно прижимаешься к нему лицом спасения нет намокшая одежда тянет тебя в глубину еще немного и ты задохнешься
задохнешься в этом лицемерии в этом тщеславии игре самолюбий глупости ревности принимаемой за любовь
но вдруг мелькают слова о детстве в Комбре
и в одной этой фразе столько свежего летнего воздуха что его хватает тебе чтобы доплыть до конца этой части и прочесть название следующей: «Имена стран»
–––––––––––––––––––––––––––––
«И у него не было счастливых дней, какие бывали у меня в Комбре, во времена моего детства, дней, когда забываются страдания, оживающие по вечерам». – М. Пруст. «По направлению к Свану. Часть вторая: Любовь Свана».
ДОЛГИЙ КРУИЗ
ничего нет лучше обширных и полезных знакомств
ничего нет успокоительнее мысли о друзьях готовых придти на помощь
ничего нет более необходимого для хорошего настроения и сна чем владение крупной недвижимостью и счета в банках
если у тебя все это есть жизнь представляется дружеской пирушкой счастливым плаванием
круизом по Сейшелам или другим тропическим островам
комфортабельный белый лайнер
обслуживание люкс
живешь в уверенности что каждое блюдо приготовлено наилучшим образом и каждый следующий день будет таким же солнечным как предыдущий
смотришь на волны загораешь ныряешь покупаешь разные безделушки а иногда какую-нибудь ценную антикварную вещь
флиртуешь играешь в бридж или покер
но главное наслаждаешься комфортом и безопасностью
жизнь только тогда хороша когда она безопасна
а безопасность комфорт море солнце и пляжи это все что нужно чтобы жизнь доставляла радость
и если бы не фанатичные террористы и если бы не твое собственное безумие замыкающее все твои мысли на одной женщине на ее словах взглядах улыбках ее привязанности любви к тебе и другим
если бы не это жизнь была бы наслаждением и «говорящие раковины» с утра до ночи рассказывали бы тебе историю твоего счастья
––––––––––––––––––––
1. «Окидывая мысленным взором блистательные свои знакомства, он ощущал ту же опору вовне, испытывал то же чувство комфорта, как при осмотре чудесных земель, чудесного серебра, чудесных скатертей и салфеток, доставшихся ему от родителей». – М. Пруст. «По направлению к Свану».
2) Сейшелы (Say-shells) в переводе с английского означает «говорящие раковины».
ДОСТАТОЧНО ДЛЯ СЧАСТЬЯ
есть такая любовь когда главное
быть возле предмета любви
если не ежечасно то хотя бы
ежедневно
видеть этот предмет каждый день
пусть недолго в назначенный час
а остальное время проводить в
ожидании новой встречи и
воспоминаниях
есть такое счастье тихое бедное
хотя как знать может быть оно
стоит всех сокровищ страстной
бурной любви
––––––––––––––––––––––––
1) «С каким удовольствием поселился бы он навсегда на шестом этаже грязного, но такого влекущего дома, куда Одетта не брала его с собой и где, если бы он там жил с дешевой, уже ушедшей из мастерской портнихой, охотно выдавая себя за ее любовника, Одетта бывала бы у него ежедневно! Какую скромную, смиренную, но зато тихую, но зато дышащую покоем и счастьем жизнь согласился бы он вести до бесконечности в одном из таких почти простонародных кварталов!» – М. Пруст. «По направлению к Свану».
2) «И в убогой келье скрылся // Близ долины той... // Там — сияло ль утро ясно, // Вечер ли темнел – // В ожиданье, с мукой страстной, // Он один сидел... // И душе его унылой // Счастье там одно: //... Чтоб прекрасная явилась...» – Ф. Шиллер. «Рыцарь Тогенбург» (пер. В. Жуковского).
УТРАЧЕННОЕ
в том утраченном времени которое Марсель обретает заново ты можешь узнать кое-что из того что утратил сам
боги умерли но благовония еще курятся и ты вдыхаешь их аромат
скромный прихожанин в соборе где великий понтифик служит службу своим умершим богам
их лики напоминают лики твоих богов
вот почему тебя так трогает эта служба и ты вздыхаешь когда произносится последнее слово отдается последний поклон и последняя свеча гаснет посылая тебе на прощание тонкий завиток ароматного дыма
–––––––––––––––––––––––
«А когда теряешь веру, то, чтобы прикрыть наше бессилие придавать жизненность новым явлениям, на смену вере приходит и все сильнее укореняется фетишистская привязанность к былому, которое некогда одухотворяла наша вера в него, – как будто это в былом, а не в нас самих, жило божественное начало и как будто причина нынешнего нашего неверия – причина случайная: смерть богов!» – М. Пруст. «В поисках утраченного времени».
ЧИТАТЬ И СЛУШАТЬ
почему так получилось что увлекаясь по мнению родителей чрезмерно чтением и музыкой я бы не в состоянии написать даже хорошего школьного сочинения и сыграть ровно гамму
для меня в этом таилась загадка пока я не понял что когда человек слушает и читает в его душе действуют совсем другие силы чем когда он пишет или играет
самое главное различие состоит в том что исполнитель писатель не должен чувствовать благоговения то есть чрезмерного почтения к музыке и литературе
так же как гончар не должен чувствовать чрезмерного почтения к глине а художник к смешиваемым им краскам теннисист к теннисному мячу стрелок к мишени или выпущенной им пуле
в том-то и дело что для писателя композитора музыканта слова и звуки это только средство выразить живущие в его душе мысли образы ритмы но для меня читающего и слушающего они приобретали какое-то сверхъестественное значение
это чрезмерное почитание и даже пользуясь полюбившимся мне словом благоговение приводило к тому что мое общение с литературой и музыкой сводилось к восприятию и переживанию написанного другими
сочинять нечто новое казалось мне хотя я и не осознавал этого оскорблением святынь чем-то вроде музыкального и литературного кощунства
похоже эта потребность в почитании благоговении была главной чертой моей юношеской натуры
я говорю «юношеской» потому что неизвестно есть ли у человека постоянный не меняющийся с возрастом характер
–––––––––––––––––––––––––––
1) «Исписав несколько страниц, я уронил от скуки перо и заплакал злыми слезами оттого, что у меня нет таланта, что я бездарность...» – М. Пруст. «Под сенью девушек в цвету».
2) «...когда ты очень любишь какое-то произведение, велик соблазн сделать нечто похожее, но необходимо пожертвовать этой своей любовью...» – М, Пруст. «Обретенное время».
УСПЕХ И ПРЕЗРЕНИЕ
Мало что меняется и после достижения успеха; в главном не меняется ничего: литературный склад ума по-прежнему вызывает презрение у человека практического, – а таковы все люди, за исключением людей искусства и науки, – и лишь выражение этого презрения смягчается, если писатель добивается успеха, или презрение прячется, скрывается, но никогда не исчезает вовсе, как не исчезает характер человека, когда он спит.
––––––––––––––––––––––––––
1) «Мой отец, возмечтав, что через несколько лет я буду академиком, преисполнился самых радужных надежд...» – «Склад моего ума вызывал у отца презрение...» – М. Пруст. «Под сенью девушек в цвету».
2) «Nathalie неохотно читает все, что он пишет, – замечает А. О. Смирнова, – семья ее так мало способна ценить Пушкина, что несколько более довольна с тех пор, как государь сделал его историографом Империи и в особенности камергером. Они воображают, что это дало ему положение». – Дм. Мережковский. «Пушкин».
НА ПУТИ К ЗРЕЛОСТИ
первый шаг к зрелости
человек делает
когда понимает что
время не отличает его
от других людей
и он будет стариться
точно так же
как и все остальные
живой радостный гибкий
через сколько-то лет
он будет если не умрет
ковылять опираясь
на зонт как танцовщик
в заключительном
эпизоде балета
Каролины Карлссон
Blue Lady
и о нем пусть не буквально
но по сути верно
можно будет сказать
словами Пруста
«из деревни он выезжал
все реже и реже»
––––––––––––––––––––––––––––
«Сказав обо мне: «Он уже не ребенок, его вкус не изменится», и так далее, отец внезапно показал меня самому себе во Времени, и мне стало так тоскливо, будто я – хотя еще и в не впавший в детство обитатель богадельни, но, во всяком случае, герой, о котором автор равнодушным тоном, – а равнодушный тон есть самый безжалостный тон, – сообщает в конце книги: «Из деревни он выезжал все реже и реже. В конце концов он поселился там навсегда», и так далее». – М. Пруст. «Под сенью девушек в цвету».
ШАГИ НА СНЕГУ
чтобы повзрослеть нужно сделать несколько шагов и один из них тот который делаешь накануне Нового года внезапно понимая что первый день января ничем не будет отличаться от тридцать первого декабря что Время равнодушно к нашим мечтам и желаниям что оно ничего не знает о нашем календаре и точно так же равнодушны к нашим надеждам те кого мы любим без взаимности Новый год для них может что-то и значит но к нам это не имеет отношения и в их отношении к нам ничего не переменится вот так делаешь новый шаг к зрелости которая состоит в ясном понимании природы людей и Времени
–––––––––––––––––––––
1) «...у меня было ощущение и предчувствие, что новогодний день ничем не отличается от других, что это не первый день нового мира...» – М. Пруст. «Под сенью девушек в цвету».
2) «Шаги на снегу» – прелюдия К. Дебюсси.
СЕРЕБРО И КНИГА
Подарить дорогое столовое серебро – совсем не то, что подарить дорогую книгу, даже если ты привязан к этой книге так же, как другой привязан к столовому серебру. Легко сказать, что одинаковые чувства могут вызываться различными предметами и обстоятельствами, и потому, если речь идет о чувствах, безразлично, сожалеть ли о проданном серебре или подаренной книге. Но на самом деле сожаление будет различным в зависимости от того, о чем ты сожалеешь. Сожаление короля о потере короны только в самом общем смысле (близком уже к отсутствию смысла) сходно с сожалением ребенка, потерявшего куклу или мяч, а сожаление человека, потерявшего коренной зуб, мало похоже на сожаление человека, потерявшего ногу. Вот почему, читая о том, как Марсель сожалел о серебре тети Леонии, которое он продал, чтобы иметь возможность посылать розы госпоже Сван, я не сравниваю его сожаление с тем, которое иногда испытываю, вспоминая о книге «Остров сокровищ» (в богатом переплете, с красивыми иллюстрациями), которую в детстве великодушно подарил на день рождения своему другу.
–––––––––––––––––––––––––
«Мог ли я предполагать, что когда-нибудь пожалею именно об этом серебре...» – М. Пруст. «Под сенью девушек в цвету».
ИСТИНА И НАДЕЖДА
главный враг истины
надежда
желание
чтобы все было хорошо
недостаток решимости
мужества
стоит только твердо
сказать себе
«она не любит»
и все ее слова
поступки
найдут простое
убедительное объяснение
но решиться на такое
непросто
и потому предполагая
что она любит
ты запутываешься
в ее словах и поступках
«оставь надежду всякий
кто пожелает сюда войти»
начертано над дверью
во дворец Истины
но большинство из нас
предпочитает
провести остаток дней
на ступеньках
у входа
–––––––––––––––––––––––––––––––
«Мы так же бессильны разобраться в мыслях, поступках любимой женщины, как первые физики... в явлениях природы». – М. Пруст. «Под сенью девушек в цвету».
ДЕНЬГИ ПРОТИВ СКУКИ
для того чтобы любовь приносила радость
необходимо приличное состояние
любовь без денег это большая досада
и даже скука
точно так же и жизнь без больших доходов
больше приносит невзгод чем радости
она вянет и замыкается
в повседневном
круге
–––––––––––––––––––––––––
«“Скучно любить, если у тебя нет больших денег”, – сказал Лабрюйер». – М. Пруст. «Под сенью девушек в цвету».
ВИЗИТ ВЕРХАРНА
читая тягучее витиеватое повествование о баронах и баронессах герцогах и герцогинях вдруг натыкаешься на сцену в гостинице где приближающиеся праздники собрали толпу со всей округи
и с той же обстоятельностью с той же влюбленностью в детали с какой автор описывал принцессу Германтскую он изображает гостиничный двор и столовую
слуга несет еще живую птицу
омары корчатся в огне
официанты ставят на стол
большие блюда с мясом рыбой
и делят рыбу поросят пулярок
тетеревов бекасов на куски
где-то шумят гуляки
как будто в текст протиснулся Верхарн и вставил что-то из «Фламандок»
а где же автор
автор по его признанию задержался поймав на темной улице испуганную девушку и в радостном волнении прижал ее к стене забору афишной тумбе чтобы овладеть
––––––––––––––––––––––––
«... если я вдруг чувствовал, что в темноте движется платье, меня переполняла такая бурная радость, что мне в голову не могла прийти мысль о случайности этого шелеста, и я пытался обнять испуганную незнакомку. В этом готическом переулке было для меня что-то до того реальное, что если б мне удалось подцепить здесь женщину и овладеть ею, то у меня не было бы ни малейших сомнений, что с ней соединило античное сладострастие, хотя бы она представляла собой обыкновенную уличную девку, каждый вечер пристающую тут к мужчинам...» – М. Пруст. «У Германтов».
ЗЕЛЕНОЕ ОДИНОЧЕСТВО
этого волнения любопытства которое охватывает человека когда он видит другого человека или знакомится с ним или только получает возможность с ним познакомиться и предчувствует то ощущение новизны которое и т. д. этого волнения любопытства больше нет
отгородившись от родственников знакомых сограждан и всего человечества замкнувшись в своем внутреннем мире доступ куда открыт только напечатанным словам прозвучавшим гармониям нарисованным образам и может быть еще звукам и картинам природы живешь в тихом уединении равнодушный ко всему что связано с другими людьми
остров твой велик и башня твоя высока но даже забравшись на ее крышу ты не увидишь других островов
время идет и постепенно остров покрывается густой зеленью дикий виноград взбирается по стенам башни закрывает окно и вползает внутрь
и вот ты в зеленом коконе точно в зеленой колыбели но вместо блаженства не испытываешь ничего кроме привычного равнодушия
ты даже не можешь сказать что тебе нравится это зеленое уединение
в действительности ты уже не можешь сказать ничего
––––––––––––––––––––––––
«...но в подавлении всякого стремления к формам незнакомой жизни, в подавлении любопытства к ним, в искоренении надежды понравиться новым людям, в появившемся всему этому на смену наигранном презрении и неестественной жизнерадостности была для этих женщин и дурная сторона: им приходилось под личиной удовлетворенности таить неудовольствие и постоянно лгать самим себе, – вот почему они были несчастны. Но ведь и все в этом отеле, без сомнения, действовали так же, только проявлялось это по разному: все приносили в жертву если не самолюбию, то известным принципам воспитания или укоренившимся взглядам чудесное волнение, какое охватывает вас при соприкосновении с незнакомой жизнью.». – М. Пруст. «Под сенью девушек в цвету».
РАССЕЯННЫМ ВЗГЛЯДОМ
каждой встречной девушке
юный Марсель дарит в воображении
венок или корону
каждой девушке он дарит
по цветущей поляне
или королевскому трону
он чувствует
каждая девушка несет в себе
обещание счастья
но ни одна из этих богинь
Марселя
не замечает
––––––––––––––––––––––
«А коляска все удалялась, хорошенькая девушка была уже сзади нас, и так как она не знала обо мне ничего такого, что создает представление о личности, то ее глаза, едва скользнув по мне, тут же меня забывали». – М. Пруст. «Под сенью девушек в цвету».
УВАЖЕНИЕ К МОДЕРНИСТСКИМ ТЕЧЕНИЯМ В ЛИТЕРАТУРЕ
Это кажется совершенно естественным – уважать духовные ценности и предпочитать модернистские течения в литературе, живописи, музыке, архитектуре.
Читать днями и ночами Ницше, том за томом (из собрания сочинений под редакцией Петера Гаста), – это представляется занятием само собой разумеющимся.
Гулять по аллеям парка или по берегу моря, обсуждая стихи Бодлера, Рембо, Верлена, а также личности поэтов, переходя затем к произведениям и личностям прозаиков, вроде Гамсуна, Кафки, Джойса, – на званом ужине, встав из-за стола, тут же уединиться с другом где-нибудь на диване, чтобы поговорить о Шенберге, Берге, Стравинском, Равеле или, отыскав рояль, сыграть ему по памяти отрывки из «Ожидания», «Лулу», «Новостей дня», – вместе поехать в Барселону, Ригу, Брюссель, Вену, Лондон, чтобы увидеть здания в новом стиле, – познакомиться с художниками-модернистами из разных странах и собрать большую коллекцию их картин, – все это совершенно естественно для человека, родившегося после 1870 года.
Времена Гуно и Оффенбаха отошли в прошлое – так же, как времена Доде и Бальзака.
Да, конечно, через несколько десятков лет будут построены Центр Помпиду, «Лондонское яйцо», «Малайские близнецы» и «Шанхайская башня», будут написаны «Диссеминация», «Общество потребления», «Имя розы», «Возвращение доктора Калигари», станет естественным скептически относиться к духовным ценностям и предпочитать постмодернистские течения во всех видах искусства.
Но это будет естественным только для тех, кто родился гораздо позже 1870 года и никогда не читал в газетах сообщения о выходе «Становления американцев» Стайн или «Улисса» Джойса.
––––––––––––––––––––––––
«Этот молодой человек, по виду – презрительный аристократ и спортсмен, относился с уважением и интересом только к духовным ценностям, особенно к модернистским течениям в литературе и искусстве... просиживал целые часы над Ницше...» – М. Пруст. «Под сенью девушек в цвету».
ДЕВУШКИ НА ПОБЕРЕЖЬЕ
эта самоуверенность молодой жизни
уверенность в своей красоте
в своей власти над взглядами мужчин
над их мыслями
чувство самодостаточности
мы так хороши что нам никого не нужно
загорелые лица стройные формы
спорт-одежда от Кати Гомиашвили
во сколько обходится
каждый уик-энд
и во сколько обходится отдых
на побережье
впрочем слово «отдых» здесь не уместно
это их жизнь
а ты стоишь в стороне
состоятельный но застенчивый
имевший до сих пор дело
только с девушками по вызову
и страстно желающий
овладеть какой-то из этих красавиц
любой из пяти
овладеть не только ее телом
но и ее душой
ее желаниями влечениями неприязнями
приобщиться к этой чужой
волнующе-незнакомой
жизни
чтобы продлить и умножить свое
несчастное «я»
––––––––––––––––––––
«...уже самая их манера держаться свидетельствовала о том, что они смелы, легкомысленны и жестоки... обещало мне продление, возможно большее размножение моего “я”». – М. Пруст. «Под сенью девушек в цвету».
УСТАЛОСТЬ ДУХА
устает не только тело но и дух
и тогда верх берет привычка к чтению
собиранию красивых вещиц
разговорам с красивыми женщинами
и мужчинами понимающими в чем-нибудь толк
дух устает и уже не может
породить ни красивого образа
ни занятной истории
те художники поэты писатели которые
сопротивляются этой усталости
все равно долго не выдерживают
и не достигнув старости
становятся жалкими подобиями тенью
самих себя в молодости
они еще что-то рисуют сочиняют
но в их творениях нет жизни
а зачастую в них не видно и мастерства
хорошо если художник или поэт
почувствовавший такую усталость
найдет себе какое-то прибыльное занятие
например торговлю антиквариатом
или выращивание лошадей
но обычно он такого занятия не находит
и продолжает рисовать сочинять
мало кто из писателей и художников
может обеспечить себе праздную старость
или позднюю зрелость
вот почему на рынке так много
убогих полотен скучных романов
и глупых стихов
––––––––––––––––––––––
«...усталость духа, толкающая нас к материализму...» – «Настанет день, когда его мозг будет так переутомлен, что натура, которой пользовался его талант, уже не поможет ему напрячь умственную энергию...» – М. Пруст. «Под сенью девушек в цвету».
СОВРЕМЕННАЯ КРАСОТА
легкая белая яхта с белым парусом
и загорелой женщиной
в белой спортивной одежде
унесет тебя в ту же страну
куда когда-то увозили тебя
большие венецианские корабли
на палубах которых стояли
и улыбались красивые женщины
в одеждах из вишневой парчи
и зеленого шелка
с балконов на них смотрели
другие женщины
в таких же роскошных нарядах
мраморные балконы
чуть возвышались
над палубами
и трудно было понять где кончается
здание и начинается
корабль
так же трудно как определить
где кончается вымысел и начинается
реальность
––––––––––––––––––––
«...и тут я понял, что гонки, спортивные состязания, когда красиво одетые женщины, купаются в иззелена-синему свету морского ипподрома, для современного художника не менее любопытный сюжет, чем празднества, которые так любили писать Веронезе и Карпаччо». – «Уже невозможно было определить... что это: все еще дворец или уже корабль...» – М. Пруст. «Под сенью девушек в цвету».
ПЕРВОЕ РУКОПОЖАТИЕ
первое рукопожатие которым обмениваешься с любимой девушкой запоминается больше чем первый поцелуй или первая близость
Пруст наверняка нашел бы этому объяснение но ему было недосуг или он просто забыл о такой особенности прикосновения рук увлеченный другими подробностями
девичьим рукам игре в «веревочку» и современному обычаю shake-hand он посвятил три страницы
может быть он считал очевидным что начало всегда более волнующе чем продолжение и потому запоминается лучше
может быть эта мысль лежит в основе всей его эпопеи
держи это в голове когда будешь дочитывать второй том и (если кризис продлится и ты не найдешь работу и у тебя будет много досуга) все остальные
–––––––––––––––––––––––––
«Она принадлежала к числу женщин, чьи руки мы пожимаем с наслаждением и с благодарностью цивилизации за то, что она превратила shake-hand в действие, дозволенное встречающимся юношам и девушкам». – М. Пруст. «Под сенью девушек в цвету».
МЕДЛЕННОЕ ПРИБЛИЖЕНИЕ К ДЕВУШКЕ
На пятисотой странице второго тома – и примерно на девятисотой, если считать с начала всей эпопеи, – мы впервые встречаемся с приемом саспенса, или нагнетанием напряжения. Пруст описывает, как Марсель предвкушает встречу в гостинице с Альбертиной, как он поднимается в лифте, идет по коридору, неожиданно сталкивается с Франсуазой, входит в номер, видит Альбертину и тихо приближается к девушке. Все это напоминает эпизод из фильма Хичкока. Возможно, мое восприятие испорчено десятками детективов и триллеров, но я слежу за Марселем с тем же волнением, с каким обычно слежу за Милтоном Арбогастом, входящим в дом Нормана Бейтса. И громкий звонок, которым Альбертина останавливает Марселя в его попытке поцеловать ее, заставляет меня вздрогнуть – точно так же, как мелькание ножа, который Норман (или его мать) вонзает в незадачливого сыщика, сталкивая его потом с лестницы.
–––––––––––––––––––––––––
1) «Но тут я услышал тревожный, долгий и резкий звук. Альбертина звонила во всю мочь». – М. Пруст. «Под сенью девушек в цвету».
2) Норман Бейтс и Милтон Арбогаст – персонажи романа Р. Блоха «Психо» (1959) и одноименного фильма А. Хичкока (1960).
3) «Медленное возвращение домой» (1979) – роман П. Хандке.
МЕЧТА ОТСТУПАЕТ
Когда-то, может быть, еще в младенчестве, и уж наверняка в раннем детстве, мечта начинает свое наступление. Она стремительно захватывает территории и колонизует их. Города, страны сдаются ей без боя. В отрочестве она владеет не только Землей но и Вселенной. А потом начинается ее отступление. Годам к тридцати (для кого-то раньше, для кого-то позже) мечта оказывается на последней линии обороны. Чтобы удержаться здесь, она берется за мемуары. Это помогает ей протянуть еще какое-то время, иногда весьма продолжительное. Ну а если с повествованием у нее не ладится, ей ничего не остается, как выбросить белый флаг.
––––––––––––––––––––––––
«...постепенно действительность выбила мою мечту с позиции, непригодной для обороны, и она окопалась чуть дальше, а потом ей пришлось отступить еще». – М. Пруст. «У Германтов».
ИМЯ НЕВЕСТЫ
я знаю теперь имя женщины
в наряде «невесты»
это не Беатрикс Кидо
а принцесса Германтская
в картине Эрнста
нет никакого
политического смысла
как думают некоторые
искусствоведы
в ней выражается
любовь художника
к французской литературе
––––––––––––––––––––––
1) Изображение: М. Эрнст. «Облачение невесты» (1939).
2) «Однажды я увидел не женщину с птичьим клювом, а словно настоящую птицу: платье и шапочка герцогини Германтской были меховые, нигде не выглядывало ни кусочка материи, и оттого казалось, что тело у нее покрыто мехом, что это один из тех ястребов, чье пышное, ровное, мягкое оперение напоминает шерсть. Из этого естественного оперения маленькая головка выгибала птичий клюв, а глаза навыкате были острые и голубые». – М. Пруст. «У Германтов». С. 69.
3) Беатрикс Кидо – имя «Невесты» в фильме К. Тарантино «Убить Билла» (2003, 2004).
СМЕРТЬ И ОДИНОЧЕСТВО
добираешься наконец до эпизода где автор описывает удар приключившийся с бабушкой и до фразы «все люди одиноки» и не знаешь что сказать
а ведь ты любишь поговорить о смерти и одиночестве
наверное если бы ты прочел «каждый умирает в одиночку» в книге Фаллады или «смерть – дело одинокое» в книге Брэдбери у тебя нашлось бы что сказать
но сейчас ты чувствуешь что прибавить нечего
можно только поразиться самообладанию автора и его художественной воле когда он с такими подробностями описывает происшедшее оставаясь действующим лицом и в то же время глядя на случившееся со стороны
удивительный баланс затронутости и отстраненности
не каждому писателю удается такое когда речь идет о смерти любимого персонажа
хотя возможно все хорошие писатели тем и отличаются что всегда сохраняют этот баланс что бы ни происходило у них в душе и на страницах их произведений
–––––––––––––––––––––––––
1) «Все люди очень одиноки». – М. Пруст. «У Германтов». 2) «Смерть – дело одинокое!» – Р. Брэдбери. «Смерть – дело одинокое». 3) «...каждому придется умирать в одиночку». – Г. Фаллада. «Каждый умирает в одиночку».
И ВСЁ ЖЕ
половина человечества плачет
миллиард людей голодает
никто не доволен
своей жизнью
все когда-нибудь умирают
но акции Microsoft
по-прежнему в цене
и iPhone 4S наворочен
гораздо круче
iPhone 4
––––––––––––––––––
1) «Половина человечества плачет». – М. Пруст. «У Германтов».
2) «Tandy 2000 использует MS-DOS // но он не в состоянии задействовать // большинство программ // выпущенных для // персонального компьютера IBM // если не переделать в них // кое-какие биты // и байты // и все же ветер по-прежнему летит // над Саванной // и Весной // гриф-индейка с важным видом ходит // и кружится перед своими // курочками». – Ч. Буковски. «16-битовый чип Intel 8088».
3) «Всё же самый невероятный iPhone (The most amazing iPhone yet)» – рекламный слоган iPhone 4S.
ЗНАКИ С ДРУГОГО БЕРЕГА
наши желания селятся в будущем и оттуда зовут нас подают знаки
отвлекают наше внимание от настоящего лишают возможности наслаждаться
когда-то ты мечтал об этой женщине а теперь приглашаешь ее в ресторан чтобы она помогла тебе выбрать меню на ужин который ты разделишь с другой
а позже когда до встречи с той другой остается час ты мечтаешь о том чтобы этот вечер целиком принадлежал тебе
если бы такое случилось если бы условленная встреча сорвалась ты почувствовал бы облегчение радость и поехал бы туда где можно выбирать из множества женщин
но выбрав одну и уединившись с ней в кабинете ты ощутил бы вдруг острую тоску настолько острую что немедленно отправился бы домой предаваясь воспоминаниям о той первой которую ты увидел когда-то на морском берегу
этот берег и есть цель всех твоих желаний
наши желания селятся в будущем
они селятся на другом берегу их отделяет от нас поток вернее озеро настоящего
мы разлучены с ними навсегда
и никто ни одна женщина не может перевезти нас на другой берег
––––––––––––––––––––––––
«Вот почему мне уже хотелось видеть совсем не г-жу де Стермарья. Теперь, когда я волей-неволей должен был провести с ней вечер, я бы предпочел... чтобы этот вечер был у меня свободен и чтобы я имел возможность поискать ривбельских женщин». – М. Пруст. «У Германтов».
ПОЧЕМУ НИЦШЕ ПЛАКАЛ
на одной из страниц прустовского романа
я неожиданно встретил Ницше
глаза его были полны слез
он прошел мимо
не ответив на мой поклон
«есть сотни причин по которым Ницше
может плакать» подумал я
«может быть он плачет сочиняя
новую речь Заратустры»
«нет» сказал подошедший Пруст
«он действительно работал
над “Заратустрой”
но прервался на полуслове услышав
печальную новость и теперь
спешит к другу чтобы рассказать ему
о пожаре в Лувре»
––––––––––––––––––––––
«...что я думаю о дружбе: на мой взгляд, это что-то до такой степени ничтожное, что мне просто непонятна наивность людей неглупых, вроде Ницше, усматривающих в ней определенную интеллектуальную ценность... меня всегда удивлял этот человек... видевший какой-то смысл в том, чтобы бросить работу, пойти к другу и вместе с ним поплакать, потому что до них донесся слух – впоследствии оказавшийся ложным – о пожаре в Лувре». – М. Пруст. «У Германтов».
В ОТСУТСТВИЕ ОРИАНЫ
пестрота и ералаш современного языка делает хорошую литературу невозможной
никакого таланта не хватит чтобы противостоять этому беспорядку и написать что-то цельное
вдобавок не у каждого писателя есть знакомые аристократы а среди знакомых аристократов не все могут оказать такое благодетельное влияние как Ориана герцогиня Германтская
поэтому современная литература не поднимается выше поделок Полины Реаж и Ксавье де Монтепена Чака Паланика и Франсуа Бегбедера
а чаще не дотягивается и до них
–––––––––––––––––––––––––
«Когда вы уставали от ералаша и пестроты современного языка, то... лучшим отдыхом была для вас речь герцогини Германтской...» – М. Пруст. «У Германтов».
ФЕНОМЕН ЗАБОТЛИВОСТИ
досадно умереть от болезни сердца
в зрелом возрасте
не дождавшись старости
но умереть
не дождавшись избрания в Академию
это жизненная катастрофа
человек существо заботливое
и если ему не нужно заботиться об оплате
коммунальных счетов
он заботится о социальном статусе
и почете
и тогда последние годы его жизни
сводятся к борьбе за то чтобы в некрологе
стояло «кавалер таких-то орденов»
«академик»
эта мысль не дает ему покоя даже если
он принадлежит к высшей знати
и в газетах перед его именем пишут
«маркиз» «герцог» или «барон»
–––––––––––––––––––––––––
1. «Черт побери! – сказал он себе. – Что же я мешкаю с Институтом? Ведь если это затянется, я умру раньше, чем меня выберут. А это было бы очень неприятно». – М. Пруст. «У Германтов».
2. «Поскольку однако Забота первая образовала это существо, то пусть, пока оно живет, Забота им владеет». – Гигин. Басня 220 (Цитируется Хайдеггером в «Бытии и времени»).
3. «Онтологическая интерпретация присутствия довела доонтологическое самотолкование этого сущего как Заботы до экзистенциального понятия заботы». – М. Хайдеггер. «Бытие и время».
ПОЛНАЯ ИНДУЛЬГЕНЦИЯ
скупой трусливый презираемый мушкетерами кардинал тратил изрядную часть своих денег на приобретение книг
если верить Прусту он говорил что умирая будет жалеть о них
за это кардиналу можно простить все
человек который тратит свое состояние на книги должен получить полную индульгенцию за все грехи и прошлые и будущие
неважно что он уже совершил и еще совершит в этой жизни
на каждой странице любой из книг собранных им написано симпатическими чернилами
«Властью всех святых и в милосердии к вам я разрешаю вас от всех грехов и преступлений»
––––––––––––––––––––––––
«И вот об этой-то коллекции, которая мне теперь дороже всех остальных, я говорю себе, почти как Мазарини о своих книгах... что расставаться с ней мне будет невесело». – «Кардинал Мазарини благодаря своему колоссальному состоянию собрал в своем дворце богатейшую коллекцию книг и произведений искусства, которая положила начало Королевской библиотеке (впоследствии Национальной) [примечание]». – М. Пруст. «Содом и Гоморра».
ТАЛАНТ И СКУКА
я написал два десятка стихов о скуке
и напишу еще столько же,
если не больше,
потому что какую бы книгу
я не открыл,
мне попадаются слова о скуке:
скучает Д’Артаньян, скучает Онегин,
скучает маркиза де Ситри,
скучает Лаврецкий.
не то чтобы их скука была заразительной,
но что-то во мне откликается
на это слово,
и я закрываю книгу, чтобы
написать о скуке,
как это делали многие до меня,
возможно, скучавшие
еще больше,
и потому писавшие о скуке
лучше.
говорят, что
любовь прибавляет таланта, –
может быть, таланта прибавляет
и скука:
чтобы ее победить, человек пускается
на разные хитрости,
и если скука сильна, то и средства,
которые применяют,
чтобы ее одолеть,
должны быть
сильнодействующими.
вот так и появляются гении и герои.
поскреби карту какого-нибудь
знаменитого сражения
или страницу занимательного романа –
и увидишь проступающую
на бумаге между линий,
значков и слов
скуку.
большая скука делает возможными
большие достижения –
в борьбе с ней выдающийся полководец
затеял и выиграл сражение,
великий писатель задумал и написал
роман.
––––––––––––––––––––––––––––
1. Маркиза де Ситри – персонаж романа М. Пруста «Содом и Гоморра. «Скоро ей приелось все... Наконец она объявила нам, что вся жизнь – “тоска зеленая”». – М. Пруст. «Содом и Гоморра».
2. Лаврецкий – персонаж романа И. Тургенева «Дворянское гнездо». «Он стал очень равнодушен ко всему...» – И. Тургенев. «Дворянское гнездо».
ПОПРОБУЙ ПРОЧЕСТЬ ЭТО ВСЛУХ
у Пруста встречаются вычурные диалоги
например «лукавые» разговоры Марселя с другом
когда он всячески маскируя влюбленность
в герцогиню Германтскую просит Сен-Лу
представить его своей тетке
эти хитроумные «заходы» Марселя
очень похожи на сократовские диалоги Платона
и в тексте романа кажутся неуместными
ни по содержанию ни по тону
–––––––––––––––––––––
«...мне рассказывали о ней удивительные вещи (я бы затруднился ответить на вопрос, какие именно), и она меня очень занимает, с точки зрения литературной, – вы меня понимаете? Как бы это выразиться? – с точки зрения бальзаковской, вы такой умный, вы поймете меня с полуслова...» – М. Пруст. «У Германтов».
НИЧЕГО НЕ СЛУЧИТСЯ
ничего не случится ничего не произойдет
следующее утро будет таким же как все предыдущие
и вот это невыносимо
время тянется несмотря ни на что
и каждая наступающая минута ничем не отличается
от прошедшей
время ничего не знает о праздниках
оно ничего не знает о летоисчислении
нет ничего равнодушнее безразличнее холоднее времени
мир погружен во время как в огромную глыбу льда
из которой ему не выбраться
ученые говорят что-то об относительности времени
они уверяют нас что время это иллюзия
что единого мирового времени не существует
но мы-то знаем что они ошибаются
ученых интересуют лишь результаты экспериментов
и совпадение фактов с теориями
им нравится жить в глыбе льда
ведь они могут всю жизнь изучать ее параметры
характеристики
а только это им и нужно
но нам-то нужно еще кое-что сверх этого
и вот этого кое-что мы никогда не получим
время будет течь как оно течет
даже если правительства всех стран запретят часы
спрячут их в подземные хранилища
или испарят в ядерных печах
время неуязвимо несокрушимо
ему невозможно нанести даже малейшего ущерба
никакое открытие никакая катастрофа
не сделают так чтобы одна часть времени
отличалась от другой
время это бескрайнее ледяное поле
температура его одинакова во всех точках
и эта температура
намного на десятки сотни порядков ниже
того абсолютного нуля
к которому близка
температура
космического пространства
––––––––––––––––––––––––
1. «...в один из новогодних вечеров, когда стемнело, я вдруг, стоя у столба с афишами, открыл для себя, что неверно думать, будто иные праздники существенно отличаются от буден». – М. Пруст. «У Германтов».
2. «Единственная вещь, которую мы пытаемся представить, — как избавиться от нашей истории, которая слишком тяжела и, к тому же, начинается снова и снова. И мы мечтаем о любом событии, которое пришло бы извне, из другой истории. Это фантазия, секретная формула тысячелетия, которая могла бы все изменить вокруг. Что-то неизбежно, мы чувствуем это. Не в политике и не в экономике. Что-то в связи с самим временем, числовой чистотой времени и его символическим завершением». – Ж. Бодрийяр. «В тени тысячелетия».
ПЕРЕБОИ ЧУВСТВА
перебои чувства (перебои интереса)
случаются и с читателями Пруста:
местами читательская повозка тащится
медленно, с остановками, будто
похоронные дроги, или (что то же самое)
перелетает с холма на холм, пропуская
километры дороги.
может быть, напрасно автор так долго
ждал подходящего срока для публикации
«Содома и Гоморры» – за время ожидания
роман вырос неимоверно, – он располнел,
растолстел, и в нем, кроме скучных
фрагментов, встречаются и просто
неправдоподобные – например, описание
разговора с директором отеля, который
в каждой фразе ухитряется заменить
какое-то слово сходным по звучанию,
но совершенно отличным по смыслу.
возможно, Пруст рассчитывал на улыбку
читателя, но, читая этот фрагмент,
не улыбаешься, а наоборот, вздыхаешь,
морщишься, раздражаешься, видя,
какими дешевыми средствами автор
хочет добиться твоего расположения
(ты-то думал, что он о тебе лучшего мнения).
и все же, несмотря ни на что, борясь с зевотой,
я дочитаю роман до конца,
как и все оставшиеся части прустовской эпопеи.
на улице плюс.
но в окна уже стучится зима,
и вянут воспоминания о веселом лете.
––––––––––––––––––––––
«Перебои чувства» – название фрагмента из книги М. Пруста «Содом и Гоморра» и первоначальное название всего цикла.
ДУША БЕГУЩАЯ ОТ ПЧЕЛЫ
Трудно писать о горе, но еще труднее пережить горе – не изжить, преодолеть, утишить, а ощутить, почувствовать, испытать. Душа защищается от горя примерно так же, как тело – от вьющейся вокруг пчелы: она уворачивается, перебегает с места на место, укрывается под покрывалами, застывает, впадает в дрему. Так уж она устроена. Душа защищает себя от страданий, и только неожиданное воспоминание, звук, образ, аромат может ее разбудить и заставить встретиться с тем, от чего она убегала. Если душа разговорчива, она сумеет передать свое ожившее горе в словах. Но если она не любит или не умеет говорить, то выдаст свое горе только остановившимся взглядом и еще более глубоким молчанием, – и, может быть, еще тем, что приобретет сходство с другой душой – той, расставание с которой, и причинило ей это горе.
–––––––––––––––––––––––––––––––
«В первый раз я уяснил себе, что этот остановившийся, не затуманенный слезою взгляд... появившийся у нее после кончины бабушки, приковывала к себе недоступная разуму пропасть между воспоминанием и небытием». – М. Пруст. «Содом и Гоморра».
СКОРБНАЯ БЕСЧУВСТВЕННОСТЬ
Иной человек от рождения несет в себе такую великую скорбь, что кажется окружающим холодным, бесчувственным. Он действительно не в состоянии горевать из-за утраты близкого человека, потому что прирожденная ему скорбь отбрасывает густую тень, в которой все остальные горести делаются неразличимыми и даже невидимыми.
–––––––––––––––––––––––
1. «...у меня не хватало сил нести в себе такую большую скорбь...» – М. Пруст. «Содом и Гоморра».
2. «...меланхолия может значительно выходить за пределы скорби, которую вызывает, как правило, только реальная утрата, смерть объекта». – «Меланхолическая заторможенность производит на нас загадочное впечатление лишь потому, что мы не в состоянии понять, что же в столь полной мере поглощает больных». – З. Фрейд. «Скорбь и меланхолия».
3. «Скорбное бесчувствие» (1986) – фильм. А. Сокурова.
ВСЕ ДОРОГИ
когда лет в тридцать отказываешься
от выбранной карьеры
от полученного образования
профессии должности
чтобы заняться чем-то другим
а чем ты еще не знаешь
то есть знаешь
что будешь заниматься
делом которое не приносит дохода
и потому нужно выбрать
еще какое-то занятие
которое будет тебя кормить
что-то простое
вроде работы сторожа дворника
почтальона лифтера
когда ты на это решаешься
мир распахивается перед тобой
как бывает когда выходишь из леса
к широкому полю
или видишь большую равнину
поднявшись на закрывавший ее раньше
холм
и вот ты уже думаешь что мог бы окончить
какие-то курсы и получить
другую профессию
например садовника или лесника
или диспетчера
трамвайно-троллейбусного управления
от избытка возможностей
кружится голова
и рождается приятное чувство
близости к миллионам
будто ты на трибуне стадиона
во время легкоатлетических
соревнований
вот кстати чем еще можно заняться
продавать билеты
на спортивные мероприятия
выдавать полотенца в бассейне
развозить пиццу
главная прелесть всех этих занятий
в том что выполнив свои обязанности
ты можешь забыть о работе
и заняться делом
которое тебя по-настоящему
привлекает
–––––––––––––––––––––––––
1) «Лифтер, сняв то, что я назвал бы ливреей, но что он именовал мундиром, вскоре появлялся в соломенной шляпе, с тросточкой, стараясь придать изящество своей походке и держаться прямо...Подобно науке, благодаря книгам делающейся достоянием фабрично-заводского люда, который, уйдя с предприятий, перестает быть таковым, элегантность благодаря канотье и перчаткам становится доступной лифтеру: перестав поднимать проживающих в отеле, он превращался, как молодой хирург, снявший халат... в настоящего господина». – М. Пруст. «Содом и Гоморра».
2) «...я чувствовал, как перед ним – передо мной, если бы я не был скован привычкой, – открываются все дороги пространства, все дороги жизни». – М. Пруст. «Содом и Гоморра».
ШЕДЕВРЫ МОДЕРНИЗМА
Рассказав на ста с лишним страницах о вечере в Ла-Распельер, автор наконец возвращается к самому себе. Он возвращается к тому, с чего начал, – ко сну и пробуждению, – и читатель (по крайней мере, такой как я) чувствует облегчение, хотя сам никогда не мучился ни бессонницей, ни кошмарами и, просыпаясь, сразу вспоминал, как его зовут, где и в какую эпоху он живет. Но так приятно покинуть общество светских людей, да и людей вообще, человеческое общество, и остаться наедине со своими снами, грезами, мыслями. Может быть, Пруст ошибся в выборе формы? Может быть, он напрасно выбрал форму романа? Если бы он написал не исследование светских нравов, а что-то вроде толстовской «Исповеди», у читателя (по крайней мере, такого как я) не возникало бы иногда желания пустить свою кобылу вскачь, то есть перейти к чтению галопом, когда, кинув взгляд на четную страницу, тут же переводишь его правее. «Хорошее произведение должно испытывать терпение читателя» – я знаю этот лозунг литературных модернистов и знаю, что, по их мнению, самое лучшее произведение – то, которое никто не в состоянии прочесть до конца, не пропустив ни слова. Эти шедевры высятся, подобно неприступным вершинам. Они таятся во тьме, подобно морским ущельям, которых не достигал ни один ныряльщик, ни один спускаемый аппарат. Они похожи на черные дыры, хотя и открытые астрономами, но известные им лишь по местоположению и величине. Таким книгам, если они хорошо изданы, можно поклоняться – раскрывая наугад, перелистывая, пробегая глазами, поднося к лицу, вдыхая запах бумаги, краски, вдыхая аромат величия, а потом – аккуратно закрывая, поглаживая и возвращая на полку. Впрочем, я знаю и другое – все сказанное не верно. Все эти сетования – лишь повторение суждения тех критиков, которые, читая какую-то книгу, не могут отрешиться от своего «я». Такие критики не способны быть настоящими критиками, то есть звездочетами книжного мира. Да и обычными звездочетами им стать не дано – будь они звездочетами, вселенная показалась бы им творением радикального модерниста, и они отошли, отбежали бы от телескопа, не досчитав и до сто первой звезды.
–––––––––––––––––––––––
« В те вечера, когда я поздно возвращался из Ла-Распельер, сон смаривал меня мгновенно». – М. Пруст. «Содом и Гоморра».
ЕСТЬ ВЕЩИ ВАЖНЕЕ
музыку как и другие искусства
нужно попробовать в молодости
но упражняться на скрипке или рояле
после восемнадцати это уже лишнее
когда состоятельному человеку
исполняется восемнадцать перед ним
распахивается вся жизнь и он может
посвятить себя чему-то более важному
например политике или любви
––––––––––––––––––
«...я ведь забросил музыку совсем молодым, как и другие искусства». – М. Пруст. «Содом и Гоморра».
ЛИЧНОЕ ГОРЕ В ЭПИЧЕСКОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ
Автор долго рассказывает о скучном вечере у Вердюренов и о поездках на автомобиле с подругой. Он рассказывает об излишне скромном Саньете и чересчур самоуверенном Котаре. Он рассказывает о бароне Шарлю и музыканте Мореле. Он рассказывает о шофере и метрдотеле. Он рассказывает о десятках других людей, населяя ими свой бесконечный эпос, и лишь мельком упоминает о матери, чей смех каждый раз обрывается и переходит в рыдание, добавляя, что, по-видимому, это связано с воспоминанием о бабушке, которая умерла.
––––––––––––––––––––––––
«Но со дня смерти бабушки каждый раз, как мама начинала смеяться, смех ее вдруг обрывался и от сильной душевной боли переходил в рыдание...» – М. Пруст. «Содом и Гоморра».
МОРЕ ЗА СТЕКЛАМИ
Исколесив все дороги, вспахав все моря, понимаешь, что самое глубокое море плещется за стеклами твоих книжных шкафов, – покупаешь столик, дорогое, удобное кресло, настольную лампу, закладки, графинчик для коньяка и, как волшебник из «Бури», повелеваешь, чтобы в твоей жизни наступил штиль.
–––––––––––––––––––––––
«Если я еще гулял во второй половине дня, то, чтобы успеть переодеться, возвращался с прогулки не позднее пяти часов, когда круглое и красное солнце уже закатывалось, как закатывалось оно в столь ненавистном мне когда-то кривом зеркале, и, подобно греческому огню, зажигало море во всех стеклах моих книжных шкафов». – М. Пруст. «Содом и Гоморра».
ЭТО БЫЛО ДАВНО
это было давно – когда географические названия
казались такими же волшебными,
как названия звезд,
и манили так же, как манят звезды
начинающего астронома, –
когда каждая девушка казалась посвященной
в древний мистический культ
(и хранительницей всех главных тайн
этого культа), –
когда будущее казалось длинным и пышным,
вроде новогодней елки
(вся в огнях,
а под нею груда подарков), –
когда я еще верил,
что сыграю каприс Паганини,
выучу греческий и латынь,
стану чемпионом мира по шахматам, –
когда у меня не было ни семьи,
ни дома, ни бассейна, ни автомобиля,
ни банковских счетов,
ни эксклюзивного издания «Трех мушкетеров»…
это было давно…
давным-давно это было.
––––––––––––––––––––––––
«... теперь же, если мне случайно и выпадал незанятый час, мне и в голову не приходило употребить его на осмотр церкви, ради которой я когда-то поехал в Бальбек... я лучше бы пошел к Фере сыграть партию в шахматы». – М. Пруст. «Содом и Гоморра».
ВУЛКАН ЖЕЛАНИЯ
астроном фантазий и грез
строитель песочных башен
водитель призрачных поездов
изначальная нехватка порождает
обилие вымыслов
никакими действительными сокровищами
не заполнить этот зияющий кратер
и только сокровища возможного
подобно лаве наполняют его
двигаясь снизу вверх
––––––––––––––––––––––
1) «...таким я родился: область возможного всегда была мне доступнее действительности». – М. Пруст. «Пленница».
2) «Желание, эта центральная в любом человеческом опыте функция, не есть желание чего-либо именуемого. И в то же время именно это желание лежит у истоков всего, что делает существо одушевленным. Если бы существо было лишь тем, что оно есть, не было бы самого места, позволяющего о нем говорить. В силу самой нехватки существо оказывается существующим. Именно в силу этой нехватки, именно в опыте желания приходит существо к переживанию своего Я в его отношениях с бытием». – Ж. Лакан. «Украденное письмо» (Семинары II).
3) «Объект а – агальма, невидимое сокровище, то, что «уцелело» от символизации. Поскольку этот объект не символизирован, его невозможно представить. На семинарах 1966/69 годов Лакан будет говорить: непредставимость этого ускользающего объекта ведет к тому, что он функционирует как нехватка бытия». – В. Мазин. «Введение в Лакана».
БЕГЛЕЦ ОБРЕЧЕННЫЙ
беги беги
и убежав из дома беги еще быстрее
между тобой и предками сотни километров
и десятки лет
но не думай что они отказались от попытки
догнать тебя
погоня не прекращается ни днем ни ночью
беги не останавливаясь
и если у тебя нет сил бежать все равно беги
но на самом деле ты уже пойман
и с каждым днем ты пойман все больше и больше
ты оставил дом но захватил с собой своих предков
они все крепче обнимают тебя
–––––––––––––––––––––––––––––
«С течением времени я становился все более похож на всех моих родственников…» – «Каждый из нас неизбежно продолжает в себе жизнь своих предков, а потому человек уравновешенный и насмешливый, которого не было во мне вначале, потом нагнал чувствительного, и это вполне естественно, потому что такими были мои родители». – М. Пруст. «Пленница».
КРУТЫЕ ЯЙЦА
Я думал, что привычка брать с собой в поезд сваренные вкрутую яйца – исключительно русская или советская. Но оказалось, что так поступали и состоятельные французы в начале прошлого века. Похоже, что крутые яйца были обычным блюдом для проголодавшихся путешественников. Есть сходства и различия, о которых мы не догадываемся, пока нам не откроет их строка в старой книге.
––––––––––––––––––––––
«Она по-прежнему боялась, что путешествие покажется мне слишком долгим, чересчур утомительным, и, чтобы занять меня перед приездом, медлила распаковывать сваренные вкрутую яйца...» – М. Пруст. «Беглянка».
ЗАКАТ ОДНОЙ ЖИЗНИ
Да, так это бывает – жертвуешь всем ради тайны, которая с годами занимает тебя все меньше и меньше, а потом перестает занимать совсем; тайна исчезает, как исчезают краски заката, и ты остаешься на закате своей жизни – без тайны, без семьи, без положения в обществе, без счета в банке, а то и без здоровья; остаешься с воспоминаниями о днях, прожитых в предвкушении тайны, вернее, о днях, когда ты вкушал эту тайну, пытаясь распознать в ее вкусе что-то потустороннее; только этот вкус и был настоящим в твоей жизни – что доказывает, как мало значила для тебя жизнь; ведь тебе повсюду мерещилась тайна, и зеленые двери зеленели в каждом заборе; теперь дверей нет – остались заборы, на которых вывешены щиты, объясняющие прохожим, что находится по другую сторону. Тайна исчезла. Альбертина умерла. Жильберта вышла замуж. Началась война. А роман, о котором ты мечтал, никогда не будет написан.
–––––––––––––––––––––––––
1. «Закат одного сердца» – рассказ С. Цвейга.
2. «Может быть, то время, когда я находил в этом столько таинственного, и было самым настоящим. Но поскольку такие времена не могут длиться вечно, нельзя жертвовать собственным здоровьем и благополучием ради того, чтобы раскрыть тайну, которая в один прекрасный день перестанет волновать». – М. Пруст. «Обретенное время».
ПОТЕРПЕТЬ ПОРАЖЕНИЕ
до сих пор
меня волнует слово «судьба»
до сих пор я люблю романы о героях
потерпевших крушение
они мне нравятся больше чем романы
об одержавших победу
есть что-то возвышенное в поражении
хотя на пьедестал поднимается победитель
улыбка проигравшего трогает больше
чем слезы лауреата
он ближе к судьбе
чем тот кто получает награду
––––––––––––––––––
«...наша судьба не всегда то, что мы о ней думаем». – М. Пруст. «Обретенное время».
ВСЕ СПАСЕНО
Когда настоящее соприкасается с прошлым, между ними вспыхивает искра, и ты сразу оказываешься вне времени, на райских полях, переносишься в край блаженства; достаточно одного щелчка, одного впечатления – звяканья ложки о блюдце, стука молотка, вкуса пирожного, прикосновения салфетки, ощущения неровных каменных плит, – и время исчезает, а вместе со временем исчезает мысль о смерти, ты сам исчезаешь, – все заменяет радость, необъяснимая, невыразимая, – радость, которая убеждает тебя, что печалиться не о чем: все уже спасено.
––––––––––––––––––––––
«Но какой-нибудь звук, какой-нибудь запах, однажды уже услышанный и почувствованный, – и вот они вновь, одновременно в настоящем и прошлом, оказываются реальны, но не существующи, идеальны, но не абстрактны, и вот неизменная, но обычно скрытая сущность вещей оказывается высвобождена, и наше истинное «я», которое порой давно уже кажется умершим, а на самом деле все-таки нет, вдруг пробуждается, оживает, вкусив небесной пищи... Минута, освободившаяся от власти времени, пробудила в нас человека, освободившегося от власти времени». – М. Пруст. «Обретенное время».
ПОТЕРЯНО НАВСЕГДА
Нужны материальные впечатления – что-то осязаемое, видимое, несущее запах, с чем могли бы связаться впечатления другого рода – мысли, переживания, – и если такое происходит, эти материальные вещи становятся волшебными флягами, ларчиками с драгоценностями, сундуками сокровищ, местом встречи прошлого и настоящего. Утратив эти волшебные предметы, ты будешь по ним тосковать: хотя мысли и переживания останутся при тебе, без вещественной оболочки они лишатся своей действенной силы. Когда-то я думал, что CD не идут в сравнение со старым винилом, – они слишком бесплотны, чтобы удержать что-то из мира души и духа, – но позднее догадался, что дело в другом: пластиковый диск тоже мог бы стать ларчиком и сосудом, но музыка уже не волнует меня так, как раньше. В ларчики нечего запирать, в сосуды нечего наливать. То же самое произошло с чтением, да и со всем на свете. Конечно, я до сих пор мечтаю найти сиреневый том, который когда-то выпрашивал у соседей, выпрашивал каждые полгода, пока они не переехали в другой дом, но я догадываюсь, что сиреневая обложка и скрещенные шпаги под названием не перенесут меня в то чудесное время, когда я всерьез жалел, что у меня нет шляпы, плаща и бархатного камзола. Остается надеяться на случай вроде тех, что связывали настоящее и прошлое для Марселя. Но вряд ли случай задержится, поджидая меня, или выйдет навстречу. Нет, такого не случится. Да если мы и встретимся, то разойдемся, не обменявшись ни словом: для меня, в отличие от Марселя, то, что потеряно, потеряно навсегда.
––––––––––––––––––––––––––––
«Дело в том, что предметы – например, книга в красной обложке, такой же, как и другие, – будучи замечены и восприняты нами, становятся чем-то вне-материальным, состоящим из той же субстанции, что все тогдашние наши заботы или ощущения, и неразличимо сливаются с ними... Судя по некоторым знакомым мне словам, вот они, эти фразы, но нет, вроде бы и не они. Где красота, что прежде я находил в них?» – М. Пруст. «Обретенное время».
МНОГО ЛЕТ СПУСТЯ
так спокойно и обстоятельно писать о старости,
своей собственной и тех кто тебя окружает, –
будто описываешь приходящее в упадок поместье:
тут треснула стена, там обвалилась ступенька,
сад заглох, неисправны фонтаны,
покосились ворота
(но это неважно –
все равно к ним никто уже не подъедет)…
когда дует ветер, хлопают ставни.
когда льет дождь, протекает крыша.
дымоходы давно не чищены.
в залах холодно даже летом.
одинокий жилец бродит по дому
жалкой тенью –
жестикулирует,
говорит сам с собой,
строит гримасы,
смеется…
а в газетах уже опубликовано объявление:
поместье выставлено на продажу
за неуплату долгов.
–––––––––––––––––––––––––
«И теперь я понимал, что такое старость...» – М. Пруст. «Обретенное время».
ACTUM EST
Время, можешь покончить со мной завтра: я дочитал Пруста.
––––––––––––––––––––––––––––
1) Actum est, ilicet. – Дело закончено, можно расходиться (лат). (Процессуальная формула закрытия судебного заседания.)
2) «И, наконец, сама эта идея Времени приобрела для меня окончательную цену, она была секундной стрелкой, подсказывающей, что пора было уже приниматься за дело...» – М. Пруст. «Обретенное время».