Черный телефон застыл на столе.
Нет в нем души, наверное.
Если б была, он бы так не стоял,
если б была, он бы весь задрожал
электромагнитными нервами
и, захлебнувшись, сверкнул бы мне
трелью заливистой, звонкой,
рассеяв хоть на минуту одну
комнаты этой потемки.
Да, он нисколько не лучше тебя,
мальчик самолюбивый,
которого я, свихнувшись с ума,
называю своим любимым.
Здесь гул целый день назойливо ткут
аккуратные сплетенья проводов,
а за окнами серого неба лоскут,
зажатый громадинами домов.
Сижу растеряная, растерзана
шумом, часами, минутами.
Телефон, теперь я с тобою связана
какими-то жуткими путами.
Что принесут эти десять минут?
Как мельница, сердце стучит.
В жилах моих электрический ток,
а телефон молчит.
Звонок.
Я глупею от счастья,
боюсь поверить, о,боже!
-Алло...
Чей-то приветливый голос.
-Да,..Нет...Позвоните попозже.
Телефон, зачем ты дразнишь меня
кутерьмою своих звонков,
все время зыбкой надеждой маня,
не снимая с сердца оков.
Быть может, забыл ты уже давно
нашу случайную встречу,
а память все повторяет тот
тихий июньский вечер.
Плыл в реке, сверкавшей,
как черный лак,
дремотный свет фонарей.
По набережной пустой мы шли
вдали от шумных аллей.
Деревьев подстриженные ряды,
скамейки, облитые светом и ты -
все пелось в вечерней тьме
каким-то древним сонетом.
Что-то не клеился наш разговор,
и вот мы совсем замолчали.
вдруг мне показалось,
что наши сердца
песней одной зазвучали.
Мне было так хорошо с тобой
И песня была прекрасна,
и так хотелось не замечать,
что стал ты фальшивить ужасно.
А потом мне сделалось грустно
и немного смешно потому,
что сердце стремилось к сердцу,
а ум не верил уму.
Я знала, что потеряю тебя
и буду за это в ответе
перед собой,
потому что слова -
худшее, что только есть на свете.
Так мы расстались.
Порвалась нить в паутине улиц кривых,
А мне остались терзанья одни,
И ты не узнаешь о них.
Занавеска колышется от ветерка.
За окном предрассветная муть.
Летняя ночь так коротка,
и мне теперь не уснуть.
Выплывает из мрака кирпичный дом.
Раздаются трамваев звонки.
Чертыхнулась машина бензинным нутром.
Новый день нас берет в тиски.
Экзамены шли и мрачно меня держали
в железной узде, а ты, как призрак,
ходил за мной, не оставляя нигде.
Целыми днями с собою в борьбе
я тупо глотала страницы,
а мысли мои улетали к тебе -
неугомонные птицы.
Неудачи не волновали меня,
сердце едва теребя.
Я даже хотела, запутавшись в них,
вырвать из сердца тебя.
Напрасно.
Любовь моя сделалась вдруг
соломинкой для спасенья.
Я понедельника так ждала,
как обычно ждешь воскресенья.
Тот день был самый обычный,
а я холодна, как зима,
но десять минут последних
чуть не свели с ума.
Смеялась улица надо мной
глазами своих огней.
И мне хотелось лишь одного –
нырнуть в темноту скорей.
На тахте я валялась лицом к стене,
Медленно боль давила,
чтобы спастись от нее, как во сне,
пластинки Монтана крутила.
Солнечно улыбаясь, певец
открывал мне иные дали,
где люди смотрят проще на жизнь,
забывая свои печали.
Надо шутить и смеяться
легко и свободно всегда,
даже когда на рассвете
яркая гаснет звезда.
Велосипед, мой испытанный друг,
ты мне поможешь, конечно.
С тобой мы умчимся завтра от мук,
плюнув на все беспечно.
И вот я дико гоню по шоссе,
вся отдаваясь движенью,
не отвечая мальчишкам на свист
даже лица выраженьем.
С ревом проносятся грузовики,
скользят легковые машины.
Вот город остался уже позади,
мимо леса шуршат мои шины.
И повеяло на меня
прохладным запахом хвои,
а глупый вид благодушных коров
почти совсем успокоил.
Весело лес умытый чернел
на розовом фоне заката.
А перламутровые облака
казались конем крылатым.
Автобусы обгоняя,
все дальше и дальше качусь,
водителей раздражая,
над бранью их молча смеюсь.
Мелькают крепких избушек ряды.
Запетое танго звучит,
а около суетящихся кур
на лавке старушка спит.
Тишина. По обочинам темный лес.
Тучи дождем грозят.
А я заехала так далеко,
что страшно взглянуть назад.
Стоп.
Бросаюсь лицом на песок.
Обнимает меня усталость.
Вдыхаю терпкий запах лесной.
ощущая тихую радость.
Мне хочется в этой колючей,
прохладной чаще остаться,
где-нибудь между елок
дремучих ее затеряться.
Рассеялись тучи,
луч солнца мелькнул
и на душе потеплело.
И пусть телефон молчит иль звонит –
мне нет до него больше дела.
Писано в 19 лет.