В честь бабки-чекистки ее и назвали Машей.
Отец читал политэк и слушал военные марши.
Мать за кульманом слепла, гайки чертя и болты.
С Машей в первый же миг мы перешли на «ты».
Сидели в кафе, курили, цедили невкусный херес,
пока надрывался в колонках бессмертный Элвис.
Пошли танцевать, но сразу устали, сказали «пора».
Для рок-н-ролла я был уже стар, и Маша стара.
Шли по вечерним аллеям и целовались, конечно.
Пытались друг другу понравиться, но безуспешно.
Пересказали судьбы, главную вывев деталь:
жаль, что не встретились раньше, хоть было совсем не жаль.
К дому ее подошли, и, у подъезда стоя,
она сказала: «Зайдем?» И тут же: «А впрочем, не стоит».
Телефоны писали, ладони были в пятнах чернил.
Хотя никто никому так и не позвонил.