17 июля 1918 года

               

                Этой ночью Валтасар был убит своими слугами.
                Гейне / Надпись в подвале дома Ипатьева

Стала рябина ран рваных крапом,
Стал лес окоёма терновым венцом,
Стал утренний воздух удушливым кляпом,
Стала луна бледной смерти лицом. 

Рябое, в оспе, небо,
И солнце под бельмом,
Листвы опавшей небыль,
Рябина сплошь костром...

Но - чу! Вокруг ведь лето,
Откуда ж эта блажь?
Дурной ли сон поэта,
Иль бреда буйный раж?

Но нет - оно оттуда,
Где солнца меркнет свет,
Где пляшут дети блуда,
Где неба сини нет.

Смерть пажить вольно косит,
Исака всяк неси.
Больная, злая осень
настала на Руси.

Где сыщешь теперь то библейское время,
Как, в грозном горниле Исайи горя,
Ковалось в жизнь вечную Рюриков племя,
Как пела Россия псалм "Жизнь за Царя"...

Никто не чаял, что когда-то,
Из сердца вдруг взрастя полынь,
Дрожащим голосом Пилата
Русь воззовёт: "Царя - за жизнь!"

"Распни его! Сей Царь - растленный!
Достоин подлого конца
Кровавый!"... Но - окровавленный
Небес сподобился венца.

Запястья пронзены гвоздями
Пуль. И винтовок молотки
Стучат. И кормятся сердцами
Усердных лонгинов штыки...

Кто гвоздь точил? Зачем напрасно
Увидеть тщиться рябь личин?
С Голгофы видится всё ясно:
Рога - различны, Зверь - один.

Но - "Кровь его на детях наших!"
И ныне - помни этот рок,
Когда теперь средь бесноватых
Тот, кто был вскормлен как пророк.

И как ковалась Русь когда-то
Взамен утерянных колен,
Так ныне волею булата
Отверзся вавилонский плен.

Лишь призрак прежних дней мерцает,
Когда текло из уст в уста:
"Как Белый Царь во славе грянет -
Дней чёрных минет череда!".

Но - до семи ли раз прощенье?..
А значит, некогда, как встарь,
Русь обретёт своё спасенье,
И будет явлен Белый Царь.