Распишу весь роман, словно призрачной битвы утехи,
Научусь снова жить, я как прежде совсем без тебя.
И не буду искать, где лукавый, и где же огрЕхи,
Свои чётки в руках, от стенаний своих теребя.
Нам не склеить той чашки, что сама ты на медни разбила,
Не засохнет тот клей, от твоих неоправданных слёз.
Ты же голодом чувств, своё сердце сама заморила,
И растаяла в дымке, меж ветвей белостволых берёз.
Не созреет вино, что давно превратилося в уксус,
С пола кровь не вольёшь, снова в вены пропащей души.
Как щенков не вернуть, что топил, ощенившейся суки,
Как отца не поднять из могилы, хоть стой, хоть пляши.