Мне снился вчера удивительный сон:
Как будто я был в кого-то…влюблен.
От чувства пылала моя голова,
И голос дрожал, когда песен слова
Я выводил ей, а она целовала
Меня, и песен было ей мало.
Чудесен был сон, но она умерла.
От горя погасли в песнях слова..
Прошло много лет, и не успела
Рука позабыть того, о ком пела,
Как понял, что надо идти и спасать
К Аиду в ужасную, темную пасть
Ее, кто являлся порою во сне,
О ком песни пел в любовном огне,
О ком я вздыхал, когда одиноко
Светила луна, и ужасно жестоко
В светиле светил горели они –
Последней любви уличны фонари.
Мне птица пропела в полуночной тьме:
«Иди ты за мной, доверься же мне!
Я знаю того, о ком ты так пел,
Кого ты последние годы хотел
Обнять, и погладить по волосам,
И просто поверить женским слезам.
Я птице поверил; во мне всколыхнулось
Угасшее чувство, и сердце проснулось.
Я птице сказал: «Пойду за тобой,
Как солнце уходит во мрак на покой!»
«Иди ты след-в-след, оглянуться ж не смей,
Иначе я сгину, как огненный змей,
Завою, заплачу, и в мраке ночи
Забудешь ее, кричи не кричи».
За птицей иду я, и вот среди скал
Я вижу зловещий Цербера оскал,
Но зверь ночью спал. Я тихо прокрался
И наедине с собою остался.
Вдруг вижу: идет по дорожке лесной
Не та, что звала на любовный покой,
Не та, кому песни так пламенно пел…
И Цербер зловеще во сне проревел.
Я тени сказал: «Не ты ли случайно
Моя Эвридика?» И тень мне печально
Кивнула главой. Я словно воспрянул
И тени в лицо внимательно глянул,
Ее не узнав. Печально была
Она одинока, и тихо плыла
Над тропкой, и пела мне что-то
На древнем, неведомом мне языке.
Тут песни теней слышу я вдалеке:
«О юный Орфей, ступай же ты прочь
И уходи отсюда в студеную ночь,
Нам чувства твои внушают лишь боль,
Вовек не получишь от сердца пароль!»
Я тихо заплакал, и из моих глаз
Скатилась слеза, как соленый алмаз.
Я вспомнил суровый синицы наказ,
И арфу достал. И вижу, что сразу
Любовь пробудилась, и фразу
Хотела сказать…Я пел ей про счастье,
Про солнце, про небо… И за запятье
Коснулась меня моя Эвридика,
И было мне дико,
Что раньше ее я не узнавал,
На арфе меж тем я играл ей, играл
И шел меж деревьев по брегу ручья,
Про счастье земное ей что-то шепча,
Смотря сквозь дрожащие звезды
В ночи, и шла вслед за мной -
А солнце восходит меж тем за горой -
Моя Эвридика. Но вдруг мне почудилось –
Только на миг!
Что разорвал тишину жуткий крик,
Что эхом встряхнуло горы вдали,
Что ее рядом нет... И
Я обернулся. Она улыбнулась,
Ладонью щеки тихонько коснулась,
Шепнула мне что-то, взмахнула рукой
И удалилась на вечный покой.
Я вскрикнул, безумьем тоски поражен...
Шатаясь, как пьяный, и болью гложен,
Я брел средь таинственных огненных скал
И арфу из складок плаща я достал.
Ударил по струнам, не в такт и не в лад
И закружил, заревел снегопад
Поднялся буран, и вьюга, и смерч,
Средь буйства стихий мне чудилась речь
Что повторяла молитвой слова:
"Я не была, не была я жива!
Я - призрак, я - тлен, я - прах и я - сон,
Проснись, уходи, убирайся же вон!"
И сон мой закончился. Надо мной одиноко
Светила луна, бесконечно жестоким
Светом мерцали внизу фонари
И в свете огней стояли они,
Кто пел мне песнь у порога
Аидова злого темного чертога.
А в тени деревьев стояла она.
И, полный желанья, я шагнул из окна...