Пред зеркалом лицу заметь мельком:
Пора тебе другое создавать, –
Сейчас, не дав ему свежеть в другом,
Ты женщину лишаешь званья «мать».
Поскольку, где же та, чья целина
Пренебрежёт твоею пахотой?
И тот, кто, как могилы глубина,
Себя схоронит вместе с красотой?
Ты – зеркало для матери твоей,
В нём для неё – апрель всех лучших лет.
И ты в глазах своих родных детей
Увидишь чудной молодости свет.
Но если будешь жить ты сам с собой,
Умрёшь один, умрёт и образ твой.
Look in thy glass and tell the face thou viewest,
Now is the time that face should form another,
Whose fresh repair if now thou not renewest,
Thou dost beguile the world, unbless some mother.
For where is she so fair whose uneared womb
Disdains the tillage of thy husbandry?
Or who is he so fond will be the tomb
Of his self-love to stop posterity?
Thou art thy mother's glass, and she in thee
Calls back the lovely April of her prime;
So thou through windows of thine age shalt see,
Despite of wrinkles, this thy golden time.
But if thou live rememb'red not to be,
Die single, and thine image dies with thee.