Жесток наш век и гнусны нравы,
и Сила попирает Право
своею кованой пятою...
"Что сделает мой век со мною?!!" —
кричу в тоске я тёмной ночью,
днём повидав живьём, воочью,
как Сила нагло топчет Право. —
"Владей собой! Размысли здраво:
мы времена не выбираем,
но лишь живём и умираем
во временах, что нам достались...
Прочтут потомки о них запись:
придут иные Марки Блоки,
исполнятся Господни сроки
(уже пришли: сидят и пишут,
их желчный гнев власть не утишит —
кишка тонка! Бывало хуже,
а правнуки — живут, не тужат!),
и в этой записи, как в вере,
всем будет воздано по мере.
Ты говоришь, живётся трудно?
А чем ты лучше, скажем, Бруно?
Готов ли на костёр взойти ты,
чтоб ты и век твой были квиты?
Что, кто-то ждёт от тебя жертвы?
Ты мелок... ешь свои консервы,
но изредка всё ж поднимайся:
ты можешь Время изменить!", —
так рек мне внутренний мой голос.
И я заснул, вдруг успокоясь.
04.11.2011