Входит февраль. Испитой. В проплешинах.
Спрашивает: «Что, озябла, малая?»
Я отзываюсь: «Какого лешего.
Тебя вот не доставало.
Ты, - говорю, - совсем не лютый,
Ты месячишко подлый, мелочный.
Ты крадешь у людей минуты,
Владея вечностями.
От этих украдок черствеют души,
Глаза становятся пустыми окнами,
Засушенные внутри, обмотанные снаружи
Ходят – не люди – коконы».
Февраль в ответ обиженно цокает,
Невесело тянет уголки губ.
«Что ж, - говорит, - око за око.
Зуб за зуб.
Каждый сам за себя в ответе.
Каждый сам себе тварь дрожащая.
Засунься в угол и делай лето,
Если хочется настоящего».
«Верно, - соглашаюсь, - ты прости.
Только, право, какое уж тут лето?
Взгляни: за окном такая синь,
Что почти фиолетовь».