Мы-тигры, значит хищники и звери,
Но в клетках почему-то мы живём,
И каждый день нам открывают двери,
И на арену молча мы идём.
И на арене ждёт нас укротитель,
Своим хлыстом помахивает он,
Со всех концов на нас взирает зритель,
И укротитель делает поклон.
Ему всегда мы молча смотрим в спину
Свой грозный часто сдерживая рык,
Мы голодны всегда наполовину,
Но наш желудок к этому привык.
Удар хлыста - и мы послушно сели,
Ещё удар - по кругу мы пошли,
И снова хлыст - садимся на качели ,
Опять щелчок - и в клетку мы зашли.
Нам наплевать на то, что происходит,
Мы безразлично принимаем все хлопки.
Он после представленья к нам заходит,
Чтоб дать нам вожделенные куски.
Мы знаем, укротитель не бесстрашен,
Мы знаем, что у нас с ним договор,
Мы знаем, как бывает часто страшен,
Наш молчаливый и звериный приговор.
И если вдруг наш договор нарушить,
Мы вспоминаем все свои права,
Не можем клетку мы его разрушить,
Но беззащитна на арене голова.