Обусловленность за порог, с той стороны окна.
Приветливость выползла из угрозы.
Пьяна белей полотна.
Ручки чашек держат пальцы,
нежно даря хрупких плеч полотно.
Ваза хмельно мёд источает с блеском в глазах.
Старый казах, пропиаленый солнцем и
дружным уютом дастархана чайханы,
в спину упёрся подлунной стены,
тенью простужен.
Жир молодого барашка слизнул язык кипятка,
чмокнув губами фаянса, прикрывшими зубы.
Взяла неспешно беседа быка за рога, и
наготу приоткрыла посуда,
кожей смущая седые снега.
В амбре арык кипятка.
Слон проскакал облака и привязан на стуле.
Зелень крепка листьев джина в носатом сосуде.
Расположение и пролитая душа
глазом горячим зияет на блюде,
вперив вам в бороду всю ширину
захватившего бельмы зрачка.
Зги продирается сквозь духоту и заботу.
Псом заскулила придавленная всем подстольем нога.
Просит спиной батога сальная,
в плесени старой, острота.
Стадность греха удаляется взглядом
вершины седой аксакала.
Жало кинжала убралось в подбрюшие
ножен хмельного глотка.
Шах потолка выпучил лампы дымящихся
чаем глазами, плотно обняв седоков
сёдлами четвероногих скамей.
Льётся елей в бороды, рты и в подбровье усов.
Сумрак часов.
17 февраля 2012 в 2:57