Я тоже когда-то щи лаптем хлебал
И пил самогон без закуски.
Потом оклемался - и нА ноги встал,
И кличут меня - "новый русский".
Я многое понял в кошмарном бреду,
На нарах лефортовских парясь,
Что если я дела себе не найду,-
Сопьюсь или с горя состарюсь.
Теперь я в компашке амбалов крутых
Сшибаю хорошие бабки.
Хожу в перстенях и цепях золотых!
А девки на золото падки!
Нажрусь до отвала заморских харчей,-
И дрыхну в роскошной постели!
Ведь я не в Афгане, и я не в Чечне -
Я буду в разборке застрелян.
Вовек не вернём мы свободы зекам
И мёртвых солдат не разбудим!
Вся Русь ледяной получила закал,
Как сброшенный в прорубь Распутин!
И чувствую сам, что я делаюсь хам,
Большой и тупой, как Царь-пушка!
И взорван в душе мой спасительный Храм!
Лишь в сердце - осталась церквушка.
Здоров я и сажень косая в плечах,
И водку хлещу обалденно.
Но что-то в церквушке щемит по ночам -
ДолжнО рассыхаются стены.
Церквушка, церквушка, старушка моя,
На сиром забытом погосте,
К тебе, одинокой, быть может, меня
Зовут материнские кости.
Эх, к сердцу успеть бы прижать поскорей
Любви запоздалой подушку.
И вспомнить про наших святых матерей,
Про нашу родную церквушку.