Укладываю дни наискосок,
как перечитанные книги;
пройдет зима, настанет срок,
падут февральские вериги;
откроется безмолвно даль
сначала – тихая, пустая;
и в эту белую печаль
вольется неба синь густая;
и мир, зимой завороженный, –
седые камни, реки, рощи –
очнется, слаб, новорожденный,
измученный, и очень тощий;
а я уйду бродить по городу,
оставив всем веселый праздник,
и буду март глотать так голодно,
как дети в день рожденья пряник.