Из Сухума уже не проехать в Тифлис
И в Севан не опустится взор.
Расфасован Кавказ в целлофаны границ,
Под которыми - кровь и разор.
Новозванных Бронштейнов стальной голосок
Овладел площадями столиц,
А в далёком чулане лежит альпеншток,
Остриём перевёрнутый вниз.
Я гляжу, как растёт молодой волкодав
И настойчиво точит клыки.
Он, в утробе ещё, свою душу продал,
Он такой же, как твой, ты прикинь.
От того мне так близок задумчивый сплин
И тугая, как дерево, грусть.
Из твоих припорошенных слогом былин
Я печалью своей наберусь.
Знаешь, Ося, я тоже поваплен желтком,
И повязан цепочкой дверной,
И какой нибудь колокол грезит, по ком
Зазвонить предрассветной порой.