Эти двое меня не пускают,
Аж саму от себя мутит.
Я причудам своим потакаю,
А от них меня - кто защитит?
Я старалась и так, и этак,
Исповедовалась, пила.
Даже было - наелась таблеток,
И, как видите, не умерла.
И гремит моя Мировая,
С новой силой и в новый тон,
И по счёту уже вторая,
(Разделился надвое он)
Первый, грохотом ржавой пушки
мне не дал подписать мой пакт,
Относился как к безделушке...
А потом - недолгий антракт,
И, сквозь занавес сна фронтового,
Средь забытья в пылу тревог,
Я отчетливо вижу второго.
Он отчаялся. Занемог.
Лихорадочно ищет женщин,
Словно роется в закромах,
Он давно уже небу обещан,
Но ещё человек, не прах.
На нём длинный плащ и...калоши,
Бородой заросло лицо.
Он несчастный и он...хороший!
И ещё хочет стать отцом.
И ещё он может быть верным,
(Только это, конечно, не мне)
Он играет в своём.... (....)
Прокисает в своей тюрьме.
Так и хочется взять под руку,
И сказать "да хватит уже!"
Потрепать его, словно друга
по лохматой его башке.
Показать ему, где его место,
Как начать с нового листа
И ещё привести невесту,
В белом платье, и чтоб чиста...
Счастьем праведным с ним поделиться,
Прекратить его вечный аврал
А самой куда-нибудь смыться,
Чтоб за доброту не орал.